Батый равнодушно смотрел на дары, особенно на драгоценности.
-Я от китайцев получал и более роскошные и искусно сделанные подарки. И мало пригнали урусы золота, а серебро металл низкой пробы.
Меха вызвали гораздо больше энтузиазма, особенно понравилась джихангиру шуба из уссурийского тигра альбиноса. - Это получше, когда мы придем в их дома, все по вытрясаем - сдерем шкуры звериные и людские! Но конечно ничто не сравниться с радостью монгола увидевшего прекрасных коней. Двенадцать жеребцов один великолепнее другого. Кони высокие широкозадые, с волнистыми гривами и пышными хвостами. Бату-хан с трудом залез на отбрыкивающегося вороного, могучие конюхи с трудом сдерживали богатырского жеребца. - У урусов тоже есть хорошие кони - прекрасно будет за что воевать! Хан рассмеялся, обнажив острые как у шакала зубы. Джихангир принимал послов на громадном золотом в крупных искусно выложенных камушках троне, некогда принадлежавшему китайскому богдыхану. На голову Батый надел шлем Александра Македонского с большущим в куриное яйцо алмазом, одежда была подчеркнуто роскошной. Не вполне доверяя охранным заклинаниям, великий каган натянул тяжелую Дамасскую кольчугу. По левую руку сели семь жен, они уже успели нацепить на себя уруские подарки. По правую сторону сели ханы и военноначальники, а у ног расположился громадный барс.
Молодой князь Федор был чуть выше среднего роста, статен с широкими плечами. Держался прямо, смотрел гордо в глаза огромным грозным тургаудам, обнажившим золоченые с рубиновыми рукоятями ятаганы. За ним шло шестеро человек свиты и четыре советника-боярина, оружие у послов естественно отобрали. Внезапно в шатре погас свет, русские посланцы остановились, острые с алмазными наконечниками копья уперлись им в грудь. "Вот и конец пришел нам"- подумал князь - "был бы хотя бы кинжал". Совершенно неожиданно заиграла глубокая музыка, такую чудесную мелодию Федор слышал только один раз, в Киевско-Печерской лавре. Над престолом джихангира вспыхнули диковинно подсвеченные всеми цветами радуги огни, под гирляндами из рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, алмазов загорались виртуозно сделанные газовые рожки. Они мерцали и качались морскими волнами, складываясь в калейдоскопическую мозаику - самые лучшие китайские мастера потрудились над этим творением. Урусы смотрели как завороженные, любуясь волшебной игрой света, сказочными переливами из драгоценных камней, казалось что расцветали цветы, что парят в небе птицы, плещется бурный поток водопада. Когда музыка смолка, в шатре зажегся свет, а каменья на троне слегка потускнели. Князь Федор делал шаг вперед и, поклонившись до земли, произнес. - Царствуй века, царь великий, владыка и вождь народа татарского! Бату-хан изобразил ледяное молчание, зачем жестом, подзывающим собаку, поманил Рязанского князя Глеба Владимировича.
-Этот медвежонок как мне кланяется? Кто я ему!?!
Нагнувшись, Глеб произнес.
-Князь Феодор Юрьевич! Ты не видишь что перед тобой самый великий царь во вселенной! Уже пол мира от Большущего Океана, до Египта лежат под ним и под его дедом Чингисханом! На колени, и пади лицом наземь. Предатель оскалил зубы, на нем был новый парчовый кафтан, а на шее сверкала золотая пайцза с эмблемой хищного сокола. Субудай посоветовал повысить перебежчика, что бы таким путем подтолкнуть к измене и других уруских князей. Князь Федор взвыл. - Иуда! Убил всех своих братьев, а теперь прислуживаешь монголам. Ваш царь не Бог, и мы не падем на колени. Боярин сзади прошептал. - Не заводись княже. Мы же приехали творить мир, а не войну. Ради земли русской смири гордыню и пади на колени. И опытный дипломат думский дьяк Иосиф Ярвахир рухнул ниц, за ним пали и другие бояре. Скрепя сердце Федор подчинился. - Прими владыка от нас личный дар князя Юрия! Послышалось движение, и в шатер заполз виртуозно смастеренный золотой павлин, его оперение блистало драгоценными каменьями, особенно ярко переливался густо усыпанный алмазами и прочими самоцветами хвост. Птица шагала чинными шагами, поворачивая крылья, хвост то сходился, то расходился веером. Взгляд Батыя смягчился.
-Дзе, Дзе, Дзе! Гарно сделано, это ваши мастера постарались?
-Дозволь слово молвить.
Робко прошептал князь Глеб. Бату-хан жестом разрешил говорить.
-Сей павлин, был захвачен уруским князем Олегом при штурме Царьграда. Есть еще один павлин и трон Византийского Базилика, императора Римлян.
Джихангир вскочил грозно сверкнув очами.
-И вы ничтожества привезли мне лишь обломок трона!
-Трон в Киеве хан!
С улыбкой ответили бояре. Батый стукнул кулаком.
-Киев будет под нами, превратится в груду развалин. Вся вселенная поклонилась моему деду, Священному воителю. По всему свету пронес он, дикий ураган своего ужаса, пустив кровь многим сотням тысяч непокорных! А вы урусы еще смеете спорить с нами, ваш род будет как пыль под копытами, развеетесь как пепел. Нет вам спасения, или вы думаете, что у вас есть хоть малейшая возможность избежать страшной кары?
Феодор спокойно произнес.
-Я почитаю твоего великого деда, и тебя, его внука как великих воинов. Желаю вам благоденствия на тысячу тысяч лет. Но зачем тебе богатому и сильному нужны наши нищие земли! У вас степь - у нас лес, может лучше, будем добрыми соседями?
Глеб ответил за кагана.
-Ворон не сосед и не товарищ кречету! И как ты отвечаешь непобедимому полководцу.
Субудай кивнул кривым с длинным ногтем пальцем, князь сразу притих. Немного сонным голосом прославленный полководец пропел на корявом подобии русского языка.
-На небе единое солнце сияет!
Планетою правит единый каган!
Ведь сила всегда на Земле побеждает!
В монгольской удавке народы всех стран!
Пади на колени, плати дань кагану,
В молитвах как бога его почитай!
Тогда тебя резать неверный не стану,
Где ад полыхал, расцветет дивный рай!
Батый резко прервал одноглазого барса, хлестнув князя Глеба драгоценной плетью.
-Хватит с ними гуторить слишком много чести. Лучше поедим, с богами вместе! А место этим псам у свиного корыта!
Вошедший баурши пал наземь, прохрипел.
-Обед готов! О лучезарный владыка разреши внести блюда!
-Неси! - Бату нахмурился, он уже принял решение.
Гости стояли не подвижно.
-Может им ноги отрубить! Разрешаю опуститься, только садитесь подальше, смердят урусы хуже навоза.
Князь Ижеславский прошептал.
-Потерпим ради земли русской! Надо договорится, ибо легко начать войну, трудно решить дело миром.
Более молодой князь Муромский полушепотам произнес.
-Видимо, живыми нам уже не вернуться! Сядем, и посмотри какова честь татарская.
Рязанский князь вяло произнес.
-Половцы обычно дают блюдо по порядку и рангу. У них есть свои правила. Тушу разрезают на двадцать четыре части. - А почетным гостям нарезают лучшие куски. Тихо промолвил князь Ижеславский. Нарядные слуги, в основном китайцы входили парами и вносили яства. Громадное золотое в камушках блюдо поставили Батыю, золотое, но без камушков Субудаю, а остальным ханам серебряные блюда. С послами поступили проще, как и приказал Джихангир, притащили свиные корыта, с дурно пахнущими отходами. Послы поняли, что делается это, умышлено, возможно, монголы только и ждут повода напасть и расправиться с ними.
Князь Глеб ел из одного блюда с другим приспешником-наемником монголов "рыцарем" Пэтой. Обычно темники на таких приемах получали одно блюдо на двоих. Князь-предатель не удержался от "прикола".
-А вы чего не принимаете угощение! Оскорбляете владыку вселенной!
Князь Пронский ответил.
-Мы помним половецкую пословицу! Иди на пир, поев с сытым брюхом!