Второй пилот тем временем продолжал сосредоточенно заводить разгерметизированный самолет на посадку. За лобовыми стеклами показались перекошенные дождем огни аэродрома.
— Готов? — вдруг тихонько спросила Козетта.
— К чему? — не понял я.
Козетта крепко схватила меня сзади за джинсы, и я услышал щелчок открытия двери кабины. В этот же момент первый пилот поднялся из своего кресла и опасливо направился к нам.
Я перепуганно посмотрел за спину пилота:
— Божья роса мне в глаза! Русская ракета!
Первый пилот трусливо обернулся, едва не выстрелив в обзорный иллюминатор кабины, — и Козетта стремительно выдернула меня обратно в салон. Я торопливо захлопнул дверь, и пилот с пистолетом, неразборчиво ругаясь, ее сейчас же заблокировал.
В коридоре служебного участка тем временем бушевал холодный ветер и летали бумажные полотенца. Одиноко и жалобно позвякивал столик с напитками.
— Что будем делать? — крикнула Козетта, проверяя целостность камеры.
— Поможем этим идиотам посадить самолет! — прокричал я в ответ. — Надо найти причину разгерметизации и… и сделать с ней что-нибудь полезное!
— Мудро! — Козетта повесила на плечо фотоаппарат и взяла в руки огнетушитель. — За мной, мой робкий зверь из России!
Я невольно восхитился потрясающими волосами Козетты, создававшими на ветру причудливые узоры, и взял еще один огнетушитель. Через несколько секунд мы вышли к спящим пассажирам.
К нашему ужасу, входной люк самолета был распахнут, словно холодильник в полночь. В его темном проеме, дышащем дождем и ураганным ветром, карикатурно суетилась стюардесса-трутень — выламывая сам люк из петель. Врывавшиеся в салон холодные потоки воздуха трепали пассажиров за волосы, в стиле диско мотали их руками и изредка срывали с кого-нибудь очки и украшения.
— Р-р-рыба или м-м-мясо? — жутко улыбнулась стюардесса-трутень и, выпрыгнув из самолета, повисла на выгнутом наружу люке. — Или вы-ы ни то, ни друго-ое, м-м?
Встречный ветер тут же с треском сорвал с нее блузку, показав нам ее бюстгальтер нежно-лососевого цвета.
— Это… — замер я на мгновение. — Это тебе за сумку, гадина заморская!
— Чего столбиком стал?! — грубо толкнула меня Козетта. — Рассматриваешь мою худшую половинку, м-м? Надо люк закрыть, а не глазками копии моих пышечек натирать!
— Как закрыть?! Это уже не закрыть! Или ты хочешь, чтобы подруга козлососов меня вышвырнула?! Может, мне ей еще шампунь организовать?! — И я иронично потряс огнетушителем.
В этот миг люк с ужасным скрежетом сорвался с петель и, захватив с собой стюардессу-трутня, исчез в дождливом небе ночного Нью-Йорка.
— Дождался?! — возмущенно прошипела Козетта.
— А я-то тут при чём?! — огрызнулся я, лихорадочно оглядываясь.
Заметив на полу массивный оранжевый куб с надувной спасательной лодкой, я подскочил к нему и бездумно дернул за его шнур. Лодка тотчас надулась, оттолкнув меня и стукнув по голове одного из пассажиров.
— Пом… помогай, Кози! — прохрипел я, поднимая лодку за веревку с поплавком.
Козетта подбежала ко мне, и мы кое-как подтащили лодку к ревевшему проему люка. Бушующий ветер подхватил ее — и, словно подавившись, заблокировал ею сквозивший проем. Сверлящий уши свист сейчас же стих, а мелкие предметы беспорядочно попадали на спинки кресел, пол и некоторые лысины. Брезент лодки пугающе захлопал — но не порвался.
— О-ля-ля! Наконец-то! — с облегчением простонала Козетта и вымученно села на одно из двух свободных мест, предназначенных для бортпроводников. — Прикинь, мы теперь с тобой станем как две рок-звезды! Софиты! Признание! Отлов завистниц!
— Хах! И не надейся! — Я с кряхтением присел рядом с ней. — Кто-то очень влиятельный покрывает всю эту историю с трутнями. Так что, моя дорогая Козетта, береги доказательства. — И я многозначительно покосился на ее фотоаппарат.
— А-а, — отмахнулась Козетта и прикрыла глаза. — Даже если в этом замешан преступный синдикат из нескольких государств — разберемся.
Я еще раз посмотрел на ее поразительные волосы и тоже закрыл глаза.
Через несколько минут самолет успешно сел, и мы услышали многочисленные сирены.
— Как думаешь: что сейчас будет, м-м? — апатично поинтересовалась Козетта.
— Зависит от того, что им наболтали пилоты, — флегматично пожал я плечами. — А наболтать они могли про агрессивную парочку, пытавшуюся угнать самолет.
— Пф! И не такое проходили!
Мы услышали, как к самолету подъезжает и пристыковывается трап. После этого наступило подозрительное затишье. Только снаружи всё так же усердно барабанил дождь и продолжали надрываться сирены.