Малко нажал на кнопку звонка и стал ждать. Ему показалось, что прошла уже целая вечность, но ничто не изменилось. Тогда он дотащился до двери и постучал изо всех сил - то есть едва слышно. Ответа по-прежнему не было. Австриец в ярости ударил перстнем в толстое стекло окошка. Наконец за стеклом появилось лицо высокого телохранителя, но открывать тот, похоже, не собирался.
- Я все расскажу! - крикнул Малко. - Откройте!
Телохранитель усмехнулся и исчез. Малко решил, что он пошел предупредить толстяка. Но минуты шли за минутами, а дверь по-прежнему оставалась закрытой. И Малко понял, что Гутьеррес решил обречь их на смерть.
Обессиленный австриец лег на спину, и попытался думать о чем-нибудь приятном, чтобы легче было умирать. Эсперенца уже не подавала никаких признаков жизни.
Глава 11
Таконес Мендоза внезапно проснулся, словно разбуженный непонятным импульсом. Он никогда в глаза не видел пижамы и спал прямо в засаленных джинсах.
Наконец он понял, что его разбудило: кровать Эльдорадо была пуста. Мендоза прислушался, пытаясь разобрать, играет ли ансамбль в ночном баре "Мирадор", но ничего не услышал.
Таконес встал и открыл дверь. Небо на востоке уже начало светлеть, но еще не затянулось тучами, которые приносил с рассветом южный ветер. Значит, сейчас около пяти утра.
Мендоза угрюмо вернулся в комнату, поискал, что бы выпить, но ничего не нашел. Накануне Эльдорадо отправился с Эсперенцей в город. Девушка сама ему об этом сказала. Внезапно Мендоза разозлился на них и на самого себя. Ему вспомнилось, как он впервые увидел загорелое тело Эсперенцы в тот день, когда ее насиловали уголовники. Тогда ему и в голову не пришло воспользоваться ситуацией. А впоследствии он на это так и не решился... Он представил себе девушку в объятиях Малко и глухо выругался. Проклятый гринго! Не успел приехать, а ему уже все здесь позволено!
Несмотря на убийство Орландо Леаля Гомеса, Мендоза все еще не принимал Эльдорадо за своего. Спору нет, парень оказался не из трусливых. Ну и что? Все же было в этом иностранце нечто, не дававшее Таконесу покоя. Слишком уж он элегантен, слишком вежлив, слишком благороден... Таконес при всем желании не мог представить его на уборке сахарного тростника...
А вот для Эсперенцы он сразу стал чуть ли не святым...
К тому же тело его утонувшего напарника так и не нашли. Вот если бы можно было почаще связываться с Кубой! Но даже сообщение о том, что в Венесуэлу отправлена помощь партизанам, от кубинцев поступило с большим опозданием. А уж проверка личности гринго - та наверняка займет не меньше месяца...
Таконес решил, что отныне будет получше присматривать за светловолосым иностранцем... У него пересохло в горле. Мендоза босиком спустился по лестнице в ресторан и удивленно остановился: Бобби спал, свернувшись калачиком, на подстилке в углу. От скрипа деревянных ступенек он вздрогнул, поднял голову, и на его лице появилась жалкая улыбка.
- Вот, поссорился с Гуапитой... Совсем взбесилась баба! Представляешь, орет, что я дрючил малышку Розалес, нашу новую официантку! И вот только что столкнула меня с кровати.
Зная крутой нрав Гуапиты, Таконес сочувственно покивал головой.
- Но ты хоть дрючил, - спросил Таконес, - хоть есть за что отдуваться?
- А как же! Между прочим - ничего особенного... А ты что тут делаешь?
- Да вот, попить чего-нибудь захотелось.
- А-а, ну пошли.
Бобби включил в зале неоновые лампы. Таконес с удовольствием присосался к банке с пивом. И все же его не покидали мысли об Эльдорадо. Перед ним на стойке стоял телефон. Внезапно у него появилась мальчишеская идея. Если те двое сейчас забавляются в постели, он оторвет их от приятного занятия.
Просто без слов повесит трубку, и Эсперенца не узнает, что это звонил он. Мендоза рассказал о своей идее Бобби, и тот ее одобрил.
Таконес набрал номер и стал ждать. На гудки никто не ответил. Мендозу вдруг охватило смутное беспокойство: было уже около шести часов утра. Куда же они подевались? Он подождал еще минуту и положил трубку на рычаг.
- Их нет.
Бобби пожал плечами:
- Куда они денутся? Наверное, она решила привезти его сюда на своей машине.
Они просидели в пустом зале еще полчаса, лениво болтая о том, о сем. На улице уже давно рассвело. Таконес не на шутку взволновался. Он снова набрал номер Эсперенцы и снова не получил ответа.
- Да где же они, черт побери!
Подпольная деятельность сделала Мендозу необычайно восприимчивым ко всем необъяснимым фактам, выходящим за рамки обычного. Такие факты часто становились сигналами тревоги, предвестниками грядущих катастроф. Он хорошо знал Эсперенцу: она всегда отвечала на телефонные звонки по вечерам и не любила засиживаться в ночных барах. В такое время она всегда или рисовала, или предавалась любви. Что если этот гринго устроил ей ловушку? И сюда уже едет полиция?
- Надо поехать посмотреть, - сказал Мендоза. - Слушай, одолжи мне свой "мустанг". Я смотаюсь в "Дольче Вита", а потом заеду к ней...
Бобби нехотя протянул ему ключи.
- Поосторожнее, задние колеса совсем "лысые", - предупредил он.
Таконес вернулся в комнату, оделся и сунул под куртку свой "люгер". С пистолетом он чувствовал себя совершенно другим человеком. Каждый вечер он с любовью разбирал и чистил его.
Через две минуты он уже мчался вниз по извилистой дороге. Удовольствие от езды на "мустанге" временно заглушило его тревогу. Когда революция победит, он попросит, чтобы его наградили большой машиной с красным флажком...
Охранник подземной стоянки в Чакаито дремал, сидя на своем складном стуле. Таконес стремительно пронесся мимо него, чтобы не платить. Он не имел при себе ни одного реала и считал платные стоянки совершенно аморальным и грабительским изобретением.