— Для отдыха? — Чапыжка чуть подрасслабилась и с интересом огляделась. — Но тут ведь не было приставки, когда меня сюда принесли? Как тут отдыхать-то?
— Грызть стены.
— Грызть стены? — удивилась девочка.
— Да-а-а… Броня странная. Кстати, та, которую ты видела — это её изгнанная злая половина. Мы зовём её Перловкой.
— Почему Перловкой? — недоверчиво нахмурилось дитя.
— Ты любишь перловку? — поинтересовалась Ёлко.
Ответ был весьма красноречивым: дитя сморщилось всё и высунуло язык, всем своим видом демонстрируя высшую степень гадливости.
— Мерзость же!
Ёлко развела руками.
— Ну вот.
Девочка гыгыкнула, но затем вдруг резко посерьезнела. Между этими двумя состояниями не имелось никакого перехода. Просто одно вдруг в одно мгновение стало другим.
— Так что со мной?
Ёлко даже слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Ты должна стать дриадой.
— Дриадой? — Чапыжка задумчиво огляделась по сторонам.
Некромагичке потребовалось время, чтобы понять: девочка смотрит именно на мух, а не на вещи, на которых мухи сидят.
Поэтому «номер два» решила пояснить.
— Они ещё не делают тебя дриадой. На самом деле, они для этого даже не обязательны. Только скажи, и мы от них избавимся. Убьём всех до последней. И снимем с тебя проклятье.
Со стороны Ёлко было очень смело предлагать такое. Снятое проклятье вряд ли сможет повторить кто-то, кроме самого Ганнибала. Но трусов, не способных взять на себя ответственность, всегда хватает. А вот тех, кто готов что-то решать, — нет.
Девочка задумалась. Она опустила голову и теперь внимательно следила за той мухой, что ползала у неё по бедру, подбираясь к кусочку чипсины.
— И тогда… я перестану быть особенной? Я стану не нужна Лешей? Вернусь домой? В ту обшарпанную халупу?
— Не вернёшься, — поспешила заверить Чапыжку Ёлко.
— Потому что халупы уже нет? — грустно усмехнулось дитя и решительно мотнуло головой. — Нет уж, я останусь тут!
Девочка решительно вскочила на ноги, сжав кулачки.
— Я буду госпожой! Я оставлю их! Я стану дриадой!
Некромагичка улыбнулась. А затем прищурилась коварно.
— А знаешь, что делают дриады?
Малышка вопросительно посмотрела на Ёлко. Точнее, взор её был, как и до этого, хтоноватый, с широко раскрытыми глазами, неморгающий. Он не выглядел вопрошающим, но о его природе «номер два» догадалась, исходя из контекста.
— Они делаю то, что, курва, хотят.
— И всё? — удивлённо вскинула бровки малышка.
Некромагичка отрицательно покачала головой.
— А ещё — они имеют власть делать то, что, курва, хотят.
— Тогда я, курва, хочу научиться командовать этими мухами! — решительно топнула ножкой Чапыжка и направила указующий перст на собеседницу. — И ты в этом поможешь мне!
Секундой позже, всё так же, без перехода, решительное выражение моси сменилось жалостливым, неуверенным, с бровками домиком.
— Правда ведь, да?
Маленькую детскую ручку накрыли заботливые ладони некромагички.
— Правда. Я помогу тебе.
Бонус. Два меча
1.
Деревья красиво блестели на солнце. Каждая их сучковатая голая лапа была покрыта толстым слоем льда, что тянул к земле непривычные к таким нагрузкам ветки и тянулся сам длинными тяжёлыми сосулями. Хоть Мец и понимал, насколько сейчас туго приходится растениями, насколько они страдают, он не мог не проникнуться величественностью этого зрелища.
Тем не менее, молодой человек решил не оставаться молчаливым свидетелем чужих тягот, а потому сошёл с дороги и теперь двигался от древа к древу, останавливаясь у каждого, чтобы сбить как можно больше льда с тех ветвей, до которых способен дотянуться.
А лёд был крепким. Он сковал не только деревья или поверхности луж. Даже машины, даже сугробы, абсолютно всё, без каких-либо иронии или преувеличения, принадлежало ему.
Настолько, что даже веса тела, которое наконец-то удалось вернуть себе, спустя столько времени, обычно не хватало, чтобы проломить толстую скользную корку, покрывавшую белеющий под ногами снег. Что уж говорить о замёршей воде, сковавшей несчастные неповинные растения?
Закончив декламировать стихи, Мец улыбнулся.
— Нет. На богемийском всё ещё не звучит.
Молодой человек поправил перевязь с двумя мечами. Костяным и деревянным. Сенсей так и не успела дать новоявленному ученику никаких уроков, но это не значило, что тот не должен готовиться. Он сам изготовил новое оружие. А вот корсиканский браслет, которому следовало бы составить пару основному инструменту дендромага, под его руку подогнала Илега Шайс, камеристка госпожи.