— Да на кухне места нет под всю нашу толпу! — отозвался брат.
— Уверен? — хохотнула Лешая. — У нас есть таложенное!
— М-м-м…
С победоносной улыбкой на лице, Броня продолжила своё шествие в царство тарелок и холодильника. Спустя пару секунд к ней присоединился и Лев.
— Сволочь ты, сестрица. И гордишься этим, — прокомментировал своё решение паренёк.
— Ещё как горжусь, — уверенно вздёрнула носик девушка. — Ты даже не представляешь, насколько.
3.
Пространства на кухоньке семейства Глашек и правда было не шибко-то много. Приходилось ютиться, кто как мог. Лёву, как обычно, затолкали в самую глубь, откуда не вылезти, не потревожив соседей. Да… в общем-то, каждый присутствующий сидел на привычном месте. Разве что на коленках Брони примостилась русоволосая коварная хитрюшка.
Иными словами, опасения младшего мужчины рода Глашек не оправдались. Людям всем нашлось, где присесть, а у Илеги так ещё и оправдание имелось, чтобы быть поближе к госпоже.
А вот яствам как раз пришлось потесниться. Столик ведь тоже был небольшой. Рассчитанный на четыре-пять тарелок и чашек. Так что каким чудом в центре его сумели уместиться аж три вида салатиков, оставалось только гадать. Нарезочке, рулетикам, блинчикам и бутербродикам пришлось переехать на столешницу, поближе к матушке, любящей контролировать процесс насыщения родных.
Надо сказать, что ехидная камеристочка хорошенько постаралась, маскируя приобретённые в соседнем супермакете готовые продукты под результат кропотливого труда тщательно готовящейся к празднику хозяюшки. Никаких пластиковых контейнеров и бирок! И Броне в голову не приходило, как же это надо было ухитриться перекладывать мимозу из магазинной упаковки на тарелку, чтобы та не развалилась окончательно прямо в руках.
Неужто служаночка врёт и на самом деле всё это время секреты некромантии ей были подвластны? А вдруг никто не знал, а Илега на самом деле тоже самоучка из тех, кого готовил Ганнибал? Это бы объяснило её наглость и самоуверенность!
Отца, впрочем, занимали мысли совсем иные, нежели его дочь. Взор его был устремлён прямо в глаза изумрудной змеюке, что обвивала блюдо с манящим салатом “мужским”. Рептилия явно подумывала не повыбирать ли из него мяса, так что её приходилось необходимо отвлекать. Потому что домашние боялись обнаружить в своём блюде мощную отраву. И потому, что Броня опасалась за пищеварение питомицы: мясо в соусе рисковало покинуть желудок Рои тем же путём, каким и пришло. Но печальный опыт прошлых попыток объесться человеческими вкусняшками никогда не останавливал чешуйчатую лакомку от злоупотребления аппетитными угощениями.
Однако сию секунду опасности для брюшка пресмыкающегося не наблюдалось, поскольку изумрудношкурая спутница Лешей узрела нечто, что тотчас же расценила, как предназначающееся лично ей: кусок тефтельки меж большим и указательным пальцами отца семейства Глашек. Еда была так близко, но стоило податься за ней, как человек боязливо уводил руку подальше от змеиной мордочки.
В голове у Рои быстро нашлось объяснение поведению мужчины: он хотел поиграть с чешуйчатой красавицей. А та и не была против: она послушно следовала за движениями дарующей вкусняшки длани пана Глашека, слегка пританцовывая в такт своему пониманию музыки, которая, вне всякого сомнения, должна была звучать в этот момент.
Ведь люди любят, когда змеи танцуют, верно?
Роя умная.
И Броня не могла не улыбнуться, взирая на сию картину со стороны.
— Ну, пап, давай, угости малышку. Видишь, как она старается? Или некрасиво станцевала?
— Станцевала? — мужчина на некоторое время задумался. — Ну, станцевала, пожалуй, и правда красиво.
— Так угости.
— Угостить? — пан Глашек явно подозревал, что дочь издевается.
Он поднёс руку с кусочком тефтельки поближе к змеиной морде. Роя послушно открыла пасть. Широко. Жадно. Разумеется зубки при этом также пришли в боевое положение.
Отец подарил Броне недовольный красноречивый взгляд.
Та не выглядела смущённой.
— А теперь швыряй!
— Швырять? — недопонял родитель.
Девушка уверенно кивнула.
— Представь, что тефтелька — это мяч, а пасть Роечки — корзина. Попробуй попади.
Пан Глашек снова скептически посмотрел на змею, а затем послушно бросил той кусочек. С меткостью у мужчины проблем не имелось, так что рептилия легко поймала угощение в полёте и довольная улеглась рядом с тарелкой, позволяя пище утрамбоваться в желудке.
— А это весело, — слегка улыбнулся отец.
Мама хихикнула.
— Мужчины!
— А что “мужчины”? — слегка нахмурился пан Глашек, отщипывая от тефтельки ещё один кусочек. — Вот скажи ещё, что это не нормально, опасаться сверхъядовитой змеи в доме.
Он вновь поднял угощение, но Роя не торопилась на него реагировать.
— Дай ей время, пап, — пояснила Лешая. — Она у меня хоть и изменена магически, и её пищеварительный цикл отличается от природного: он более краток и змея оттого более бодра… но она “более бодра” именно если сравнивать с привычкой сутками спать после каждого поглощённого грызуна. Дай ей хоть минутку. Она сама проявит интерес.
Лицо пана Глашека скисло, и он отложил угощение чуть в сторону и взялся за салфетку, чтобы вытереть руки.
— Хорошо… кстати, а ты не думала завести себе свиту? — внезапно сменил тему родитель.
— Свиту? — не поняла Броня. — У меня есть свита. Илега и Жаки. Да и родители Жаки, если уж на то пошло. Иногда шеф Воржишек в ней оказывается. Недавно присоединился Мец Праведный.
К перечислению присоединилась камеристочка.
— Слечна Штернберк часто составляет компанию. А недавно во временное пользование нам выдали пана Злобека и даже двух фрейлин принцессы.
— Понятно, — кивнул отец. — Тогда как так получилось, что ты из машины выпала?
Некромагичка закатила к потолку синие очи.
— Потому что это так не работает, пап. Вон, у Даркена целый ковен имеется, а он тоже в той погоне шкурой рисковал.
— Это его проблемы, — отмахнулся отец. — Он мужчина. Ему полагается.
Пан Глашек поднял наставительно палец.
— Ты же — будущая пани Маллой. Госпожа. Хватит уже погонь и прочего. Неужто нынешняя жена ректора занимается подобным?
Броня поджала губы. Ну вот. Проговорилась. Ведь потому и не хотела лишний раз рассказывать предкам о своей работе, чтобы избежать подобных бесед.
— Нынешняя жена ректора лично отбыла в ЕССР, отец. И если потребуется, она там и по крышам прыгать будет, и мутантам руки по локоть в глазницу запихнёт. Потому что она, может быть, и женщина, но помимо этого — ещё и некромаг, — девушка насадила на вилку кусочек колбасы и пригрозила им родителю. — Это у нас, у челяди, мужчина заметно сильней, а женщина слабей, и второго шанса либо нет, либо он настолько дорог, что не может не ударить по кошельку. Это то, о чём я говорила всегда: бытие определяет сознание. Но бытие шляхты существенно отличается от бытия челяди. Риск существенно обесценивается, когда твоё оживление становится не более, чем временным неудобством.
Отец нахмурился. Мама стрельнула в сторону дочери беспокойным взглядом. Брат навострил уши.
А Броня всё продолжала.
— Поэтому я буду падать из машин. Мне будут отрывать конечности мутанты. Мне будет сносить кусок челюсти дробью. Протыкать насквозь оружием особо шустрый боец врага. И после этого я буду приходить домой и говорить: “сегодня был отвратительный день, мы не успели выполнить план по прокладке водопроводных труб”, — девушка ненадолго прервалась, чтобы отправить кусочек колбасы в рот. — Потому что таково бытие шляхты. Потому что некромаг, который боится боли и смерти — это некромаг никчёмный. Потому что бояться надо бесчестия, очернения имени твоего рода. Надо бояться впасть в немилость к королю. Бояться, что сам факт твоего существования станет незаконным. Надо бояться того, что ты лишился куска территорий. Что стал слабее. Что не можешь уже собрать ту армию, что собирал раньше. Что челядь бунтует. Что доходы от налогов снизились.
Вилка звонко звякнула о тарелку, когда слечна Глашек небрежно отбросила столовый прибор.