— Чё как, Бронь? — небрежно выпалила собеседница, активно стуча большим пальцем по одной из кнопок приставки. — Сразу смахнёмся или сначала потрещим за жызню?
Лешая склонила голову на бок. Но даже с этой точки зрения не смогла разглядеть признаков пустой бравады. Это уверенность. А вот расслабленность явно напускная. Для лишнего “форсу”.
— Сколько их?
Ганнибал резко вдавил кнопку паузы и замер.
— Серьёзно? Ты явилась сюда, чтобы узнать количество инкубаторов, — я ведь правильно понимаю, что именно ты имеешь в виду под загадочным “их”? — при том, что это самое количество может существенно измениться уже на следующий день? И, я хочу заметить, что от тебя в данном случае не то, чтобы многое зависит.
— О, нет, что ты? Ещё я хочу сделать тебе очень больно и уничтожить твою душу. Всю до последней крупицы сознания, — вздёрнула носик Броня. — Но это не то, что помешает мне узнать количество и месторасположение твоих инкубаторов. Это тебе они — инкубаторы, а мне — дриады.
— Какие громкие слова, — Ганнибал отбросил в сторону приставку и усмехнулся в лицо богине. — А с чего ты решила, что у тебя получится исполнить задуманное?
— Потому что ты сама отдала на растерзание это тело, — Броня вернула усмешку оппонентке, насытив оскал кровожадностью и злобой. — Потому что ты хочешь сразиться с той, другой Лешей, но для этого тебе надо собрать данные в контролируемой обстановке. Желательно, в бою против более слабой, с твоей точки зрения, версией богини. Потому ты и оставила здесь инкубатор, что знаешь: меня это злит. Потому что надеялась, что в отеле “Сметана” я попытаюсь повторить то, что сделала на недавнем королевском приёме.
— Браво! — карфагенянин хлопал в ладоши громко, от души, каждый раз отводя руки далеко назад, даже чуть за спину. — Браво! Ты догадалась! Ты меня раскусила! Вот только толку-то от этого? Ты что, развернёшься и уйдёшь? Нет, ты всё равно вступишь со мной в бой, отлично понимая, что этого-то я и хочу, что ты от схватки не выиграешь ничего, а вот я — заполучу ценные данные, притом независимо от результатов сражения.
Странный клокочущий звук родился в горле слечны Глашек. Вероятно он означал смех. А, быть может, это было очередное эхо чужих воспоминаний и эмоций. И даже если Лешая таким образом выражала веселье, то чьё: своё или Перловки?
— Я уничтожу тебя. Уничтожу это тело и каждую искорку твоей души, связанную с ним. Я уничтожу всё, что ты делала. Я буду преследовать тебя до самого края мироздания. Я перешагну за край и буду преследовать тебя там. В этой, и в любой другой реальности не будет места, где ты могла бы существовать. Не будет никакого посмертия. Только пустота.
Рыжеволосая девчушка закатила очи цвета абсента.
— Прелестно! Прелестно! Я бы даже сказал “charmante”, — карфагенянин перевёл взгляд на пана Праведного, доселе стоявшего молча в метре за спиной Брони. — Будь…те добры, потеряйтесь в ужасе, если вам не сложно. Не то, чтобы я вас опасался, но вы просто мешаете красоте сцены: биться против бога лучше один на один.
— Нет, сестра. Я не уйду. Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы остановить тебя.
— Сестра? — удивлённо изогнула бровь Ганнибал, а затем обратила взор на оружие чересчур смелого собеседника, и взорвалась смехом, хлопая себя по коленке. — Ха-ха-ха! Мецик, ты, что ли?! Зараза, вот тебя жизнь потрепала! Ты раза в два скукожился, не меньше! Неужто прославленная Лешая не могла раскукожить тебя обратно?!
— Это довольно интересный опыт, Ростинка, — пан Праведный старался не выдавать своей слабости раньше времени. — Совершенно иная динамика, по-другому приходится вести сражение. Возможно, здесь и сейчас мне лучше быть меньше размерами, чтобы было проще уклоняться от твоих атак.
— А, ну да, конечно, — фыркнул Ганнибал, подпирая кулачком подбородочек. — Ты успел за короткий срок сначала привыкнуть к крохотному тельцу, а затем — к тому, как оно ведёт себя в доспехах? Нет, я в курсе, что ты у нас любитель фантастики, но это уже ни в какие ворота! Только в историях про подменышей бывает настолько быстрое обучение.
Ответил карфагенянину не он, а Броня. Некромагичка обернулась к Мецу, взяла у него из рук собственный шлем и умелым чётким движением, не осквернённым дрожью или иными побочными эффектами, обычно сопровождающими одержимость, водрузила его на голову.
— Ладно, хватит разговоров. Это уже становится нелепо. Решим всё на языке оружия.
Шёлковая лента скользнула к ремням, обычно удерживающим шлем, сцепившись друг с другом на подбородке, но ныне порванных из-за неосторожного движения богини, да срастила их магическим методом.
Краем глаза девушка заметила, как выставил перед собой собранное из мелких позвонков оружие пан Праведный.
Слечна Глашек и её ученик были готовы к бою.
По крайней мере, им так казалось.
Однако же всё резко изменилось, когда рыжеволосая девица с зелёными глазами, широко расставив руки в стороны, беспечно откинулась на кресло, обшивка которого тотчас же затрещала, поддаваясь напору толстых алых щупалец, выглядящих словно бы собранными из шматков бескостной говядины.
Лешая поспешила вскинуть пистолет и застрелить противницу прежде, чем та успеет перейти в полностью боевую форму, однако Ганнибал к тому моменту уже успел совершить половину кувырка назад и подставить под выстрелы спину, надёжно защищённую клубком шевелящейся плоти. Вопреки ожиданиям слечны Глашек деревянные снаряды не проросли, несмотря на заложенное в них заклинание, точно бы того и не было.
Однако осознать последний факт Броня смогла лишь когда, бросившись вдогонку за шипами, по привычке подтянув себя боевым поводком с целью ускорения, обнаружила, что собранная в спираль бура шелковая лента завязла меж двух щупалец Ганнибала в добрых двадцати сантиметрах от его ухмыляющегося лица.
Тем временем подоспел пан Праведный, однако его оружие также оказалось неспособно преодолеть защиту карфагенянина. Меж одиноким отростком алой плоти и бывшим самураем завязалось сражение, в котором, казалось бы, рыжеволосая сестричка Меца лично не принимала никакого участия, оставив этот аспект схватки на откуп искусственному интеллекту тентаклей.
Лешая поспешила перекинуть пистолет из правой в левую, чтобы хоть как-то уравняться с поросшим щупальцами Ганнибалом в количестве возможных направлений атаки: благо, богине было доступно умение колдовать обоеруко, пусть даже просыпался этот навык лишь во время одержимости.
И возможно этот трюк оказался бы полезным, однако прежде, чем деревянная рукоятка подаренного верной камеристочкой оружия коснулась левой ладони слечны Глашек, тентакля карфагенянина рассекла напополам и кисть, и предплечье. Вдоль. До самого локтя, едва зацепив последний. И не были ему преградой ни пластины из магонепроводимого материала, ни бронированные: потому и стремились многие некромаги навязать одоспешенному противнику ближний бой, что при должном навыке можно было преодолеть любую защиту. Лишь бы был контакт.
Ведь пробивало доспех не заклинание, а усиленный им физический объект, через который, едва тот коснётся плоти, можно успеть передать смертельное проклятие, что мигом решит исход сражения.
Последнего не произошло. Не то потому, что Лешая успела отдёрнуть руку, не то потому, что мощный магический контур богини был устойчив много больше, чем таковой у простого смертного, не то проклятье противника на самом деле достигло своей цели, но это не оказало ощутимого эффекта на ту, кто заставляет своё тело двигаться не столько за счёт мышц, сколько посредством колдовской силы.
Не желая получить новый тычок тентаклей со стороны врага, девушка спешно отскочила назад, стремительно разрывая дистанцию. Её примеру последовал и пан Праведный, отлично осознавая, что в одиночку он попросту не сумеет ничего противопоставить столь могучему противнику.