— Ты вытащил его на улицу в самую нелётную погоду, — хихикнула “номер два”. — Думаю, он винит тебя в том, что так промок и замёрз.
— Признаю. Налажал, — пробурчал Дарк откуда-то из девичьей причёски. — Не подумал и не подготовил амулета, защищающего от воды и холода. Ну кто же знал, что этот маленький, но гордый птыц не захочет торчать под зонтом и решит размять крылья?
— Все знали, — нарочито противным голосом ответила Ёла. — Он же молод. Это Роя улеглась на груди хозяйки и дрыхнет себе. Но ей и лет немало. А Буклю же постоянно движения хочется. Оказавшись на улице он, само собой, поспешил взмыть в небеса. А что? Раньше ведь получалось. А тут, внезапно, оказалось, что дождик мокрый.
Молодой человек не выдержал и тихонько рассмеялся низковатым клокочущим смехом.
— Ну я же помагуйствовал, согрел его и просушил.
Тут уже пришла очередь смеяться Ёлко.
— И при этом ржал, как идиот, увидев, как бедняга распушил перья. Да ещё и звал всех посмотреть. А когда закончились живые свидетели, сфоткал несчастного и выложил в соцсеточку. Неужто думаешь, что Букль ничего не понял. Неясыти, даже не изменённые магически, создания умные.
— Эй! — возмутился “номер один”. — Не моя была идея! Это всё Морозница мне насоветовала! Витра сладкогласая!
— А то ты мифологию не знаешь и не в курсе, чего от витр стоит ожидать? — фыркнула ёжик. — Ладно, я не за тем пришла…
— Ты пришла не чтобы поднять мне настроение? — поставил бровки домиком Дарк в притворной обиде.
За что и получил тычок под рёбра. Места для замаха у “номера два”, правда, не имелось, так что молодой человек едва-едва сумел ощутить шутливое возмущение возлюбленной.
— Дур-рак!
— Бака! — поправил её Маллой-младший.
— Бака! — согласилась девушка. — На конкурсе бак ты бы занял первое место.
— Второе, — вновь вмешался в измышления подчинённой Дарк.
— Почему второе? — искренне удивилась собеседница.
— Потому что я — ба-а-а-а-ака! — весело выкрикнул он и попытался сквозь куртку защекотать возлюбленную.
Вряд ли та могла ощутить всю гамму чувств от щекотки, будучи защищённой таким количеством слоёв ткани, но сжалась и завизжала душевненько, будто бы на самом деле ей было, чего бояться.
Это заставило молодого человека весело прыснуть.
— Одно дело, когда девушки имитируют в постели, но с имитацией реакции на щекотку я сталкиваюсь впервые!
— Ты в некромагии не настолько бездарен, чтобы мне пришлось в ложе тратить время на подобные глупости, — смешинка ещё не покинула голоса Ёлко, а в купе с попыткой выдать ворчание получался великолепный аудиококтейль. — Чета Глашеков заявилась. Я вот не знаю, пускать их к дочери или не стоит? Ситуация сложная, в конце концов. Из всех ты лучше других понимаешь, в каком состоянии находится Броня и насколько она безопасна.
— Абсолютно безопасна, если не пытаться грубо прервать её обнимашки с Гатеей-ключницей, — уверенно ответил молодой человек. — А вот спросонья Лешая может и вломить. Я бы вломил на её месте, право слово.
“Номер два” нахмурилась.
— Ты снова несерьёзен?
— Я несерьёзен строго там, где это допустимо и безвредно. Послушай, я и правда считаю, что Бронька сейчас безопасней Вельзевулы. Потому вторая сейчас находится в комнатке для “технических неадеквашек”, обшитой металлическими листами, а первая — в спальне. И пока она спит — всё в порядке. Но если её будут будить неосторожно… не уверен, что она вспомнит, что бой уже закончился.
Ёла поморщилась.
— Звучит не очень-то убедительно.
— Ты просто не способна увидеть в Броне человека.
— А ты, похоже, не видишь в ней богини.
Даркен кивнул.
— Да.
Они замолчали, глядя вдаль, где свет окон домов да фонарных столбов заменил собой сияние звёзд. Стук капель о козырёк над головами юных некромагов стал более редким и неровным. Похоже, что дождь выплакивал уже последние слёзы, и не сегодня ночью, так завтра с утра он уйдёт, оставив после себя лишь гололёд, прогнувшиеся под тяжестью замёрзей воды ветки лысых деревьев да сосули рекордных размеров.
Дарк нарушил молчание где-то через полминуты.
— Я поговорю с Глашеками. Минут через пять. Подготовишь их?
— Что запросить у кухни?
— Ну, раз ты уходишь, пусть приготовят мне ёжиков тебе на замену.
— Не думаю, что у них есть…
— Да ну тебя! — возмущённо мотнул по макушке девушки носом молодой человек. — Я не про бедных созданий с иголками. Я про тефтели с рисом! Эти ёжики! Я что, буржуин какой, потрошить живых ежей на пожрать?! Я нормальный, близкий к народу аристократ!
Ёлко весело рассмеялась, пряча моську в воротник.
— Ты близок к народу только когда тебе это выгодно, лицемерище!
— Сейчас я хочу мясных тефтелей с рисом, а потому оно мне выгодно! — “номер один” нехотя отстранился от макушки аналитика и распахнул полы куртки, выпуская девушку. — Ладно, беги давай. Мне тут надо ещё немного пафосно постоять на балконе.
2.
Дарк постоял на балконе ещё где-то минуту и вот, уже собрался-было покинуть улицу, как вдруг по ушам ударил жёсткий громкий вопль, к которому с задержкой в полторы секунды прибавилось звучание гитары и барабанов.
Это звонила пани Маллой.
Даркен рассеянно порылся на поясе, лишь с третьей попытки сумев извлечь мобильный, после чего лениво свайпнул синий кружок приёма вызова.
— У аппарата. Простите, матушка, забегался сегодня, вот и не вспомнил.
— Ничего страшного, я сама с трудом вспомнила, что хотела с тобой пообщаться, когда выдастся свободная минутка. Это уже не первая, но две предыдущих я просто провела наедине с мыслью, что что-то забыла.
“Номер один” улыбнулся.
— Чего хочу?
— Мне попалось на глаза видео, где ты выносил Броню из отеля. Ту, где на вас ещё сверху обломок упал, а ты даже не дрогнул, когда его у тебя прямо над головой отбил Гало.
— Я не имел права смазать пафосность сцены. Она была идеальна для того, чтобы завершить том: трагичная, красивая, трогательная. И все арки закрывала. Лучше не придумать.
— То есть, сейчас мы в следующем томе?
— Окститесь, матушка! Мы в пространстве между томами! У всего на свете есть свои правила. И у книг — в первую очередь. Одно из них: историю надо начинать с самого интересного. Ни одному нормальному автору не придёт в голову описывать ту муть, которой я сейчас занимаюсь.
— Разговор с мамой — это муть? — оскорбилась родительница.
— Ой, ну не начинайте, — поморщился Дарк. — Вы отлично понимаете, о чём я. Попрошу без этого всего. Мне сегодня итак пришлось терпеть кучу неприятных людей, обидчивых настолько, что их даже идиотами нельзя назвать без негативных последствий.
— В высшем свете надо уметь следить за языком, — отметила женщина.
— А на правду обижаться грешно, но никто же не совершенен, — взмахнул свободной рукой молодой человек. — Но мы отвлеклись: вы ведь хотели поговорить о чём-то важном?
— Да… я поддерживаю твою идею дать Броне выспаться.
— М-м-м… спасибо. Честно, — ответил Даркен и сделал пару шагов в сторону ближайшей стены, чтобы расслабленно привалиться к ней. — Мне сейчас только от инициатив папеньки не хватало отбиваться. Значит, появление Лешей на публике, всё же, не настолько важно?
— Важно, — вздохнула матушка. — Очень важно. Но есть вещи поважней.
— И какие же?
Добропорядочный сын весь обратился во внимание: в последнее время происходило очень много всего, и было легко упустить какую-нибудь маленькую деталь, без которой всё развалится. Как говорится: “не было гвоздя”.
— Тебе сказать романтично или материалистично?
Молодой человек хмыкнул.
— Давайте романтично. Я немного устал от цинизма, от того чувства, что царит в душе, когда ты знаешь цену вещей, но стал забывать их ценность.
— Бенэ, — когда в речи матушки после “бенэ” или “хорошо” обнаруживалась пауза, она всегда заполнялась зрелищем заботливой улыбки медленно, но решительно утверждающейся на губах женщин. И пусть Дарк не мог этого увидеть сейчас, он почти ощущал её тепло. — Слечна Глашек — человек, которому крайне сложно ужиться с окружающими. Последние дни она работала на износ, слишком много времени проводя в обществе, к существованию в котором не приспособлена. Броне стоит ненадолго сбежать от мира в обитель безопасности и уюта, куда будут иметь доступ только дорогие ей люди… вроде тебя.