— Уф… с чего бы начать? В общем…
— Самоучки? — спросила Ёлко, плюхаясь на седушку рядом с “номером один”.
— Ох, ты? — удивлённо вскинул брови некромаг. — Скажи, а ты, часом, синопсис нашей книги не читала?
— Нет, всё куда как банальней и скучней, — покачала головой девушка. — Я начала своё расследование, когда стало известно, что ты однажды вышел из дома и не вернулся. Я помнила: тебя в последнее время вся эта история с предсмертными словами Сковронского мучила, как больные зубы мучают сорокалетнего офисного работника из челяди. Собрала статистику, сопоставила сведенья, подняла старую документацию нашего дорого друга и…
Некромагичка склонилась к плечу босса, чтобы было сподручней заглядывать ему в мобильный, а затем пару раз скользнула пальчиком по экрану, смещая карту относительно текущего местоположения.
— …оказалось, что подозрительно много финансовых потоков через третьих лиц сходятся в этом милом заведении, которое, по случайному стечению обстоятельств связано с байками о самоучках.
— Клуб “Кампричикосы”? — изогнул бровь Даркен. — Лю-бо-пыт-нень-ко.
— Я знала, что это тебе понравится, — улыбнулась Ёлко. — Ты обожаешь подобные совпадения.
— Но не подобные места, — лицо сына рода Маллоев исказила кривая злобная усмешка. — У тебя ведь достаточно сведений, чтобы обеспечить casus belli для вооружённого обыска этого любимого высокородными извращенцами места?
Девушка коротко кивнула.
— Угусь.
— Тогда готовь публикацию на полдень, — в голосе “номера один” скрежетал тот же металл, что поблёскивал в серых глазах. — Мне нужно хорошенько проработать план штурма.
Глава 7. Дурные предзнаменования
1.
Когда несколько месяцев назад Броня съезжала от родителей, она полагала, что её новое место жительство будет выглядеть куда как менее… специфично.
Всё дело в том, что девушка в качестве обиталища выбрала храм, посвящённый, по сути, ей самой. В конце концов, это ведь логично, что та, кто зовёт себя богиней, проводит ночи в месте, обозначенном, как святилище имени её самой. Другой вопрос, что святилище это выглядело отнюдь не так, как рисует воображение среднего человека, когда он слышит слово “храм”. Не имелось тут огромных витражей и пафосных врат. Да и само здание изначально было построено для иных нужд.
Архитектор задумывал его, как офисно-складской комплекс.
Именно так. Броня заняла местечко в промзоне, как раз рядышком с последствиями бойни двухмесячной давности. Той самой, что и прославила главную зануду УСиМ, как воплощение божества хаоса. Собственно, эта бойня и стала причиной, по которой многие фирмы предпочли съехать куда подальше: было проще взять компенсацию из рук семейства Маллой и перенести производство в другое место, нежели реставрировать искорёженные постройки до состояния, в котором они стали бы пригодны для возобновления бизнеса.
Да и близость успевшей стать знаменитой Стенающей Рощи, где произрастали багровые растения, некогда являвшиеся людьми, под присмотром огромной древесной девы, что недобрым взглядом взирала на каждого, кому хватало смелости подойти слишком близко к её изнывающим от боли подопечным, многих отталкивала. Пусть Лешей в лицо мало кто решался сказать дурное слово, особенно это касалось представителей челяди, но тех, кто предпочитал держаться подальше от подобных арт-инсталляций было достаточно много.
Броня не могла их винить.
Как и не могла проникнуться атмосферой своего храма. Она тут была, как уже сказано выше, специфична.
Даже если забыть о том, что состояние перманентного ремонта накладывало свой отпечаток на окружающую обстановку, сама мысль переоборудовать здание в промзоне под святилище попахивала каким-то сектантством. Конечно, вслух слечна Глашек обосновывала выбор помещений для своего культа дешевизной подобного решения, однако вполне возможно, что подспудно ей хотелось саботировать идею поклонения самой себе.
Разве можно воспринимать всерьёз храм, выглядящий, как типичная серая коробка в промзоне? Да, несомненно, если пройти внутрь, миновав ворота, чью безликость попытались скрасить наскоро притяпляпанными табличками и одиноким биллбордом, а также найдя правильную незапертую дверь, то можно насладиться внутренним убранством. Функциональная оранжерея с живыми растениями, способными не загнуться в помещении практически без окон под светом неспециализированных ламп, вполне способна произвести впечатление. Особенно если узреть её в момент, когда культисты скармливают этой зелени сочащиеся кровью куски мяса. Но душок дешёвого сектанства всё равно оставался: ведь стоило поднять взгляд к потолку, как в глаза тут же бросались все эти металлические перекрытия, балки и даже косички проводов.
Тем было странней видеть ежедневные отчёты о новых прихожанах.
Нет-нет, разумеется Броня готовилась увидеть некоторое количество новичков. С учётом костяка культа из числа тех, кто оказался спасён из пыточных, было вполне ожидаемо узреть несколько раз в неделю пару новых лиц. Но экспоненциальный рост, который привёл к тому, что единственный крупный храм уже через пару месяцев оказался не способен вместить всех желающих присутствовать на богослужениях, из-за чего пани Вейлис пришлось разбивать приход на смены и выбивать у слечны Глашек лишних ЧОПовцев для организации пропускного режима, определённо являлся не тем, что было способно уложиться в голове у излишне рациональной аватары божества хаоса.
А ведь ещё приходилось учитывать тот факт, что на официальные служения Лешей было принято пускать лишь тех, кто выполняет для культа работу на волонтёрских основаниях.
Броня не знала, радоваться ли этому сомнительно шустрому росту секты имени Лешей или же нет. С одной стороны, у неё появился ресурс. Причём ресурс весьма ощутимый и даже полезный. Другой вопрос, что синеглазка, будучи перфекционисткой, желала выжать из ресурса всё возможное, организовать его и убедиться, что перспектива однажды утром проснуться и обнаружить резкий спад популярности культу не грозит. А эта задача была уже неординарной. Даже если забыть о том, что Лешая понятия не имела, на каких столпах стоит текущая успешность её маленького культа.
Броня не очень хорошо умела работать на образ в долгосрочной перспективе. И, если честно, не очень-то и хотела. Однако она осознавала необходимость этого.
Потому в одной из зал для богослужений, в девичестве бывшей складом, средь хмурых, нарочито безликих стен, вдоль которых тянулись ряды плотоядных кустов, аккурат под большим голографическим монитором, что будучи выключенным выглядел, как простая чёрная пластиковая планка, располагался самый настоящий трон. Он был огромным. Настолько, что вполне мог бы сойти за диван со спинкой-переростком. Да и сама Синеглазка зачастую валялась на нём именно, как на диване, закинув ноги на один из подлокотников да подложив под спину и голову кучу подушек, да с важным видом поглаживая змеюку, что довольно лежала на груди хозяйки, лениво переваривая маленькие тефтельки, специально приготовленные для неё на местной кухне: с добавлением пушистых пёрышек, которые, внезапно, воспринимались Роей, как лакомство.
В этой самой позе Броня развалилась и сейчас. Разве что её чешуйчатая питомица сегодня ворочала нос от угощений: видать, перебрала вчера на королевском приёме, а потому сегодня отказывалась есть, чтобы не словить сонливость. Некромагичка и не заставляла любимицу, а потому ограничилась просто распечатыванием пачки поцелуев в морду: змее с таким количеством магических изменений следовало доверять инстинктам, что заложил в неё неизвестный создатель.
Подле трона собралась целая делегация. И всем требовалось внимание слечны Глашек. И требовалось довольно давно: часовая стрелка уже прошла половину пути от одиннадцати часов до полудня, а Броня стала доступна для просителей только сейчас. Когда ей наконец удалось сбежать из дворца и немного выспаться.
Отец хотел поговорить с Лешей о событиях предыдущего вечера. Его явно тяготил груз вины за то, что его не было рядом в минуты, когда дочери явно не помешала бы помощь. Высокий и плечистый мужчина сутулился. И сутулился даже больше, чем обычно. Он просто не мог признаться сам себе, что его присутствие не повлияло бы ни на единый аспект одержимости синеглазой некромагички.