Разумеется, расслабленность молодого человека была показной. Он всё ещё был готов к выкрутасам со стороны Стрыги. Даже примерно представлял, чем именно девице могло прийти в голову удивить своего незванного гостя, а потому потратил силы, чтобы левой рукой сначала прижать клинок своего меча к костяному обломку в плече, для передачи через него регенерирующего контура, а затем и вовсе вырвал эту помеху из своей плоти.
Усталость, которой приходилось расплачиваться за простое и универсальное исцеляющее заклинание, была злом меньшим, чем невозможность свободно орудовать ведущей и колдующей правой рукой.
— Вот поэтому я тебя ненавижу, — как-то устало, слегка апатично ответила Стрыга, рассеянно и небрежно отбрасывая в сторону грубым образом укороченную шпагу. — Ты всегда лез, куда тебя не просят, и девицу себе захапал такую же.
— О-о-о, так это ревность? — усмехнулся Даркен, предусмотрительно раскладывая клинок в косу: в таком отдалении от стен и колонн, оружие на длинном древке могло оказаться полезней обычного меча. — Нет, мне говорили, что отвергнутые женщины бывают опасны, но я не думал, что их обида может оказаться насто-о-олько разрушительна. Кто собрал витру и разверстого дракона?
Последний вопрос был задан уже без насмешки. Резким холодным требовательным тоном.
— Ты знаешь, кто, — ответила девушка злобно и подняла руку на уровень головы, очевидно намереваясь щёлкнуть пальцами. — Большего тебе знать не поло…
Она осеклась. Стрыга обмякла и, покачнувшись, начала оседать на пол. Так бы и грохнулась на холодный жёсткий камень, если бы молодой человек не поймал хрупко выглядящее кукольное тельце.
— Неужели ты думала, что я дам тебе применить свой последний козырь, глупышка? — улыбнулся под шлемом Дарк. — Надо было поменьше театральничать и активировать заклинание как-нибудь тихо. Тогда у тебя был бы шанс пробудить ту уникальную зверюгу, что спряталась под этой бледной плотью. Эм… какого?!
HUD подсветил идущие во все стороны от животика вражеской некромагички волны, и дворянин быстрым, почти инстинктивным испуганно-брезгливым жестом отбросил пленницу от себя. Пожалуй, что вовремя: тело девушки изогнулось, словно бы скрюченное болезненным спазмом.
— А вот этого я, как-то, не учёл, — пробормотал себе под нос молодой человек, осознав, что ему не пришло в голову очевидное: триггером для пробуждения чудовища могло служить и внешнее воздействие на организм Стрыги.
Было бы логично активировать подобный механизм в ситуации, когда станет ясно, что носитель пленён. А парализующее заклинание вполне подходило под определение признака пленения слечны администратора.
6.
Возможность остановиться и подумать дорогого стоит.
Именно остановившись и подумав — точнее, уменьшив скорость бега, — Броня догадалась оторвать от кожаной куртки одной из жертв мутантов кусок, который после небольшой переделки обратился в уродливый, но практичный шлем. Без прорезей для глаз, рта и носа, зато с простеньким HUD и защитой от кислоты. Невозможность вздохнуть полной грудью по какой-то причине никак не мешала Лешей функционировать. Прислушавшись к себе, девушка могла с уверенностью сказать, что она не насыщала лёгкие свежей порцией кислорода уже по меньшей мере минуту: даже звуки голоса рождались не там, где им было положено, а прямо во рту, рядом с внутренней стороной дёсен.
И звуки голоса эти были неправильными. Словно бы сразу несколько женщин одновременно говорили те слова, что желала произнести Броня.
Странности с речью и дыханием оказались не единственными. Девушка успела отметить у себя наличие ряда нервных тиков: подёргивающуюся голову, дрожь в безымянном пальце и мизинце, полное отсутствие возможности двигаться плавно, а не резкими движениями с характерной “пьяной” инерцией. Это не говоря о том, что с губ некромагички то и дело срывался шёпот: иногда девушка против воли озвучивала свои мысли, иногда — какие-то воспоминания, а пару раз сказанное оказывалось окончательно лишено какого-либо контекста.
Как сейчас, например.
— Мы должны бежать… забрать детей и бежать…
Следом за столь тревожной фразой прозвучал нервный чересчур высокий смешок. И прозвучал он настолько неуместно и нелепо, что Броня не сдержалась и продолжила смеяться уже сравнительно осознанно.
— И-ти-ти-ти-ти… и-и-и-и-ити-ти-ти-ти…
Следующая дверь с отворилась с громким не то щелчком, не то хрустом, возвещающим о том, что замок не выдержал давления. При этом девушка даже не почувствовала со стороны последнего хоть какого-то минимального сопротивления, осознав факт его существования уже опосля.
Распахнув створку некромагичка буквально ввалилась в следующий вагон, где стала свидетельницей весьма занимательной картины: средь тел разной степени комплектности, она увидела живую безногую юную слечну, что тщетно пыталась утянуть себе за спину плачущую девчушку лет девяти.
— Нет… уйди! Уйди! — кричала малышка, не видя пред собой ничего.
Ребёнок отчаянно сопротивлялся попыткам безногой оттеснить её в сторону и довольно твёрдо стоял на своём, широко расставив руки в стороны, словно бы это могло на что-то повлиять.
— Сверху! — искалеченная девушка отреагировала на появление Брони в вагоне с изрядным запозданием. — Засада!
Самое смешное, что Лешая и без сопливых отлично знала про засаду, но по какой-то причине её сбоящему мозгу было важней поумиляться трогательной заботе ребёнка о старшей… родственнице? Подруге? Да кому какая разница? Это так прекрасно! Они такие няшки!
Это откровенно неадекватное поведение некромагички позволило чудовищу безнаказанно срыгнуть ей на голову добрых литра три кислоты, не меньше. Наверное, зверюга оказалась изрядно ошарашена, когда жертва не пожелала с быстро утихающими воплями боли превращаться в серо-розовую тошнотворно выглядящую кашицу с комочками недорастворившихся костей, а лишь отвела в сторону руку с пистолетом, защищая деревянное оружие от агрессивной среды.
Спустя секунду Броня обновила зачарование на пистолете и, сделав шаг вглубь вагона, развернулась и в упор выпустила три шипа в пасть мутанту, после чего уверенным движением ленты обхватила недоумевающего таракано-богомола за торс и стащила его вниз, полностью игнорируя его сопротивление: нельзя сказать, что тварь держалась некрепко, ведь в девушке так и не удалось отцепить её от стен — это металл с противным скрипом поддался и разошёлся, словно бы сцепленный дрянными нитками шов на низкокачественной одежде.
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, — шептала девушка какую-то совершенно нерелевантную данной ситуации чушь. — Ибо я — самая злая тварь в этой долине.
Всё это казалось Лешей донельзя знакомым. Она словно бы уже пребывала в подобном состоянии. В смысле, помимо того случая на балу, когда телом безраздельно властвовало хтоническое божество. Из неведомых глубин рождалась искажённая оценка ситуации, словно бы разум Брони насильно натянули на чужое подсознание: результат работы интеллекта попросту не совпадал с чувствами.
К примеру, инстинкт говорил, что некромагичке дано раздавить таракано-богомола, просто наступив на него, хотя ничто из опыта девушки не указывало на то, что такая затея может окончиться именно так, как она ожидала: даже случай с вырванным чуть ранее замком оказался недостаточно убедительны — ведь для того, чтобы проломить броню чудовища мало было обладать сверхсилой, требовалось либо иметь возможность упереться в потолок, либо же весить, хотя бы как небольшой слон.
Но несмотря на все выкладки разума, девичья ножка без труда продавила хитин, точно бы тот был не прочней тончайшего пластика. Подсознание оказалось право, а сознание ошиблось.
— Словно мезальянс между телом и душой, — пробормотала себе под нос Броня. — Могут это быть воспоминания о Коваче?
Она обернулась в сторону спасённых и улыбнулась. Улыбнулась довольно. Широко. Словно бы те двое могли это видеть.
— Красота-то какая… ляпота…
Ствол пистолета смотрел на девочку, а та так и не покинула своего поста: лишь зажмурилась и отвернулась. Кажется, даже задержала дыхание.