Чёрная фуражка с черепом. Попаданке это кое-что напоминало.
— Как дела, инспектор? Улицы спокойны?
— Спокойней стали, благодаря вам, а вот в кабинетах… — мужчина поморщился, как от зубной боли. — Ваш коллега, пан Маллой, заставил всех подпрыгивать. Я вчера выходной был, а телефон, всё равно, разорвало. Сковронский свою дочь к нам приставить решил. Так что, как вы понимаете, дела теперь под прямым управлением шляхты.
— Я попытаюсь в ближайшее время прорваться к ректору Маллою, — Броня понимала, куда дует ветер. По сути, от въедливости Сковронской теперь зависело больше, чем от её собеседника. И, что самое важное, он и рисковал куда больше, чем младшая из рода Глашек. Синеглазая некромагичка статусом была повыше, а потому, средств защиты у неё имелось больше. Воржишека могло спасти исключительно хорошее настроение шляхты, на которое рассчитывать не приходилось. — Попытаюсь узнать, его ли это инициатива. Если “нет”, появится больше пространства для манёвра. А если “да”, быть может, ему будет интересен инспектор, искренне заинтересованный в поддержании порядка и знающий улицы оспариваемых районов, как свои пять пальцев?
— Пытаетесь меня переманить, слечна Глашек? — улыбнулся тот.
Попаданка развела руками.
Очевидно же… чем больше у человека имелось способов защититься, тем меньше было шансов, что он выберет из них наиболее опасный для той, с кем в паре ранее и проворачивал самосуд.
— Я уже почти шляхта, инспектор, — улыбнулась она. — И на гербе моего учебного заведения есть, как глазастая птица, так и извилистая рептилия.
— Решили, значит, вступить в большую игру? — покивал понимающе собеседник.
— Пока нет, скорей, большая игра решила вступить в меня. Я предпочла бы сохранить статус “кво”. Если ректор отзовёт сына, мы с вами сможем рассчитывать на милость Сковронского. Для меня это было бы идеальное развитие событий: вроде бы, ничего и не поменялось, а, вроде бы, серьёзные люди имеют пару поводов мне благоволить.
— А как насчёт гнева Маллоя-младшего? — уточнил инспектор, поправляя папку под мышкой. — И почему вы считаете, что есть какой-то шанс на то, что по вашей просьбе ректор отзовёт своего сына?
— Я учусь в УСиМ, а потому видела, как ректора, так и его отпрыска, — девушка сделала паузу, когда дверь кофейни открылась, выпуская богато одетую женщину с тёмным картонным стаканчиком в руке. Перезвон приветственно-прощальных колокольчиков и движение отвлекали от разговора. — Там явно идёт серьёзный конфликт отцов и детей. Не удивлюсь, если ректор вообще не желает этого столкновения, и самоуправство сына посчитает вредным, — синие глаза некромагички въедливо вцепились в такие же синие глаза серебристого черепа на фуражке собеседника. — Эти вассально-сюзерениальные отношения — сволочи сложные и ветвистые. Действия одного глупого мальчишки способны запустить реакцию, последствия которой предсказать окажется делом излишне сложным.
— И ни слова о гневе Маллоя-младшего, — усмехнулся Воржишек. — Совсем не боитесь?
— Боюсь, но явно меньше, чем альтернатив, — призналась она.
— А мне казалось, попаданцы совсем ничего не боятся, потому как знают, что смерть — это не навсегда.
— В других мирах — да, — Броня нахмурилась. — Но в Форгерии… в Форгерии это совсем не факт.
— Правда? — усмешка на лице инспектора перестала сочетаться с его взглядом. Уголки губ застыли в приподнятом положении, но теперь это выглядело неестественно.
Девушка размышляла перед ответом несколько секунд. Она ведь… не знала, что именно происходит в Форгерии. Как именно проходят процессы, когда некромаг эксплуатирует труп для получения магической силы. Он выжирает только лишь воспоминания или душу целиком? Существует ли сущность человека, когда всё, чем он был, уже уничтожено, а то, чем он станет, ещё не начало существовать?
Она — не знала. Никто не знал, возвращается ли душа в поток душ после того, как побывает в руках некромага. Полноценных исследований на эту тему не было. Не считать же за успешные эксперименты её жалкие опыты с растениями?
— Разумеется, нет, ведь существуют попаданцы из Форгерии — в Форгерию.
Броня решила умолчать о том, что все эти попаданцы умирали в обстоятельствах, когда до их трупов, в обозримый срок, не мог добраться некромаг. А в условиях современного общества с развитой службой изъятия тел, повторить подобное было не то, чтобы просто.