Повитуха как в воду глядела со своими присказками. Действительно, два последних ребёнка были тщедушны, росли еле-еле. Изеппо Санто и Джеролама Микьела явно «не удались», как считала знающая Маргарита, не в пример крепышам Бонавентуре и Франческо, которые росли как на дрожжах и выглядели бодливыми бычками. А вот четырёхлетний Изеппо ни за что не хотел играть, и его силком приходилось выпроваживать на свежий воздух. Он любил сидеть в плетёном креслице в кухне, не спуская глаз с матери и старших сестёр, возившихся у плиты. Малыш мог часами перекладывать из одной руки в другую раскрашенные деревянные шарики, подаренные ко дню рождения сестрой Дзанеттой. Глядя на него, Джован Баттиста был обеспокоен вялостью сына и его отсутствующим взглядом. Он решил пригласить врача Санторини, который считался светилом среди эскулапов Венеции. Прописав пару снадобий и особый декокт, врач успокоил родителя, заявив:
— Наберитесь терпения. Со временем природа возьмёт своё. Medicus curat natura sanat — лекарства лечат, а природа одаривает здоровьем.
Но лекарства не возымели действия. В конце января вспышка оспы скосила мальчика, а дня через три вслед за ним ушла в мир иной и малышка Джеролама Микьела. Смерть двух невинных созданий глубоко опечалила родителей. В доме образовалась тягостная пустота, притихли и другие дети, а Камилла слегла с горя. Пришлось к ней снова вызывать Санторини, который констатировал болезнь сердца и прописал постельный режим.
Антонио был уже на третьей ступени церковного послушания ad exorcistatum, то есть в звании изгоняющего оглашенных. Выглядел он подавленным и часто уединялся, чтобы помолиться в тиши. Особенно горевала Дзанетта, любившая возиться с двумя малышами. Шёл 1696 год.
Как и во многих венецианских церквях, в Сан-Джованни ин Брагора имелась особая мраморная плита, называемая area anzoleti — гробница ангелов, для почивших малолеток. На ней одно за другим были высечены имена Изеппо Санто и Джероламы Микьелы Вивальди.
В регистре церкви Сан-Джованни ин Олео 12 сентября появилась запись о том, что Антонио Вивальди переведён на последнюю, четвёртую ступень послушания в звании accolito, дающую ему право прислуживать у алтаря священнику и входить в свиту сопровождения епископа. Все четыре ступени непростого испытания прошли для подростка спокойно и без срывов, ибо его вступление на стезю служения церкви было вполне осознанным шагом, на который его сподвигнул покойный дон Франческо, веривший, что из даровитого мальчика получится хороший пастырь. Кроме того, обучившись игре на скрипке, всегда можно найти себе место в одном из сиротских приютов. Уже под Рождество Антонио получил приглашение на разовое выступление в составе оркестра Сан-Марко. Разумеется, в том заслуга отца, ведь Джован Баттиста считался одним из лучших скрипачей Венеции. А теперь в сыне он обрёл достойного ученика, блестяще проявившего себя исполнением сложных произведений. В те годы в Венеции и Риме были изданы сонаты Арканджело Корелли. На скромные сбережения Антонио купил ноты и принялся оттачивать мастерство. Среди музыкантов Корелли считался королём искусства композиции, сумевшим вдохнуть в трио-сонату[10] новое звучание и полностью раскрыть заложенные в скрипке возможности, её поразительную певучесть. Антонио понял, что это именно тот путь, которому надлежит ему следовать не только как исполнителю, но и как автору собственных сочинений, а таковые у него были, но их он пока боялся показывать отцу.
Лавка цирюльника на площади Брагора заметно расширилась, ибо Джован Баттиста отныне не только брил и возился с причёсками как юных, так и расставшихся с молодостью венецианок, но и освоил искусство изготовления париков. Это занятие стало весьма прибыльным особенно после того, как дож Корнер взял в привычку показываться на людях в парике на французский манер. Джован Баттиста крутился как белка в колесе, стараясь поспеть всюду: цирюльня, занятия с сыном, должность главного скрипача в оркестре Сан-Марко и отдельные выступления в театрах и богоугодных заведениях города. Диву даёшься, как у него хватало сил и времени для любовных утех! А синьора Камилла рожала чуть ли не каждый год. В апреле 1697 года у Антонио появился на свет ещё один братик, которому дали имя Изеппо Гаэтано в честь умершего от оспы год назад Изеппо Санто.
Но и Антонио зря время не терял. Несмотря на мучительные приступы удушья, которые порой приходилось ему испытывать, он перешагнул через начальные ступени церковного послушания и успешно выдержал строгий экзамен на вступление в завершающий этап пострига перед возведением в сан священника. Помимо знания всех церковных служб, воздержания и неукоснительного следования правилам монашеской аскезы соискатель обязан каждодневно читать молитвослов. Но чтобы получить на этом пути первый сан поддьякона, необходимо обладать недвижимостью с годовым доходом в 80 дукатов или другим источником получения денег. Семья Вивальди такими средствами не располагала да и не могла их иметь при всём своём желании. Как же быть? Решено посоветоваться с новым настоятелем Сан-Джованни ин Брагора доном Лоренцо Тоньяна. Чтобы дети не мешали разговору, прелата приняли по-домашнему на кухне, где Камилла что-то стряпала для своего многочисленного семейства. Усадив гостя за стол, Джован Баттиста предложил стаканчик игристого просекко. Выслушав сетования родителей и смакуя вино, дон Лоренцо пояснил, что не стоит беспокоиться за дальнейшую судьбу Антонио, так как Венеция располагает давнишней привилегией принимать в священнический сан некоторых соискателей, не имеющих 80 дукатов годовых, ad titulum servitutis ecclesiae.
10
Трио-соната — инструментальный ансамбль, включающий три партии: два равноправных голоса с