— Всего три года продержался Рудзини, — заявил Меми, стараясь перекричать орущую флотилию. — Он был избран дожем, сам будучи уже мертвецом.
Чтобы не терять время, Меми решил продраться к дворцу Гримани через ближайшую протоку кратчайшим путём.
Гримани сердечно принял гостя. Казалось, он всё знал о Вивальди, его успешных выступлениях и даже о поездке в Триест и Вену. Наконец хозяин дома перешёл к основному предмету разговора. Ему хотелось, чтобы к началу нового сезона в праздник Венчания с морем была написана новая опера.
— Это должно быть великое зрелище! — воскликнул он.
Уже выбрано либретто «Гризельда», написанное Дзено еще до его приглашения в качестве придворного поэта в Вену. В отличие от других его сочинений на тему греко-римской истории здесь речь шла о любви правителя Фессалии к пастушке Гризельде. Вивальди напомнил, что на этот сюжет уже имеются оперы Поллароло, Орландини, Скарлатти и Альбинони, поставленные некоторыми театрами Венеции. Но это не смущало Гримани. Безусловно, либретто несколько устарело, с чем он согласился, и явно нуждается в переработке с учётом вкусов современной публики и возросшей культуры исполнительского искусства. Недавно Дзено вернулся в Венецию, уступив место в Вене молодому Метастазио, но ничего не хочет слышать о работе для театра.
— Он теперь целиком погружён в историю, философию и другие науки, — заметил Гримани. — Но у меня на примете есть один молодой поэт и драматург, блестяще владеющий пером, который мог бы взяться за такую работу. И он назвал имя двадцатичетырёхлетнего Карло Гольдони.
Рассказывая отцу о встрече с Гримани, Антонио не мог скрыть сомнений по поводу Гольдони. Говорят, этот венецианец уже успел поработать в Милане в канцелярии посла Венеции Орацио Бартолини, пока французы не вторглись в Ломбардию, и он решил держаться от них подальше. Затем судьба забросила его в Верону, где он подружился с известным комиком Джузеппе Имером и поездил с его труппой по разным городам. Комик-импресарио высоко оценил трагедию Гольдони «Велизарий» и представил его аристократу Гримани. Теперь Гольдони прочат на место главного поэта театра Сан-Самуэле, где постаревший либреттист Лалли постепенно отошёл от дел. Известно, что Гольдони недолюбливает оперу и не знаком с музыкой ни Альбинони, ни Вивальди. Его первая попытка выступить на оперной сцене с либретто «Амаласунта» с треском провалилась.
— Трагедия — это одно, а опера — совсем другое, — резюмировал Вивальди.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Дня через два раздался стук молоточка в дверь. Поднявшись в комнату брата, Дзанетта объявила:
— Там пришёл какой-то Гольдони.
Дон Антонио погрузился в чтение молитвенника, когда на пороге кабинета появился молодой человек, по виду воспитанный и учтивый. Представившись, он сразу объяснил цель своего визита:
— Меня прислал к вам его превосходительство господин Гримани, чтобы договориться о внесении правки в либретто «Гризельды».
Разговор коснулся арии главной героини, чья роль предназначена Жиро.
— Эта певица, — пояснил Вивальди, — не любит плавного пения, когда мелодия льётся тихо, как ручей. Она предпочитает музыку страстную, полную движения и эмоций. Например, ария должна состоять из коротких слов и фраз, полных экспрессии. Не знаю, поняли ли вы меня?
— Да, синьор, я вас хорошо понял. Мне выпала честь слышать пение мадемуазель Жиро, и я знаю, что она не обладает достаточно сильным голосом.
Этого критического замечания было достаточно, чтобы хозяин дома взорвался. Хлопнув молитвенником по столу, он закричал:
— Да как вы смеете оскорблять мою ученицу?! Синьорина Жиро во всём безупречна и хорошо поёт!
Рыжий священник начал нервно ходить по кабинету взад и вперед. Немного успокоившись, он присел за стол. Гольдони понял, что первое впечатление непоправимо испорчено. Однако, словно ничего не произошло, он попросил либретто и принялся править текст. А дон Антонио вновь взял в руки молитвенник и принялся читать, перемежая латинские фразы с мыслями, произносимыми вслух:
— Semper benedixisti et alios benedicere… И у него хватило наглости утверждать, что у неё недостаточно сильный голос… Nunc manifeste apparet… А слышал ли он, как она поёт?.. Visita quaesumus Domine… Тоже мне знаток вокала…