Александр. Нет, потому что десять лет назад я и сам был ещё слишком незрелым. Итак. Почему я не наказал заговорщиков? Начну с простого. Во-первых, я не знал непосредственных участников. Кроме графа Палена… но после, спустя несколько лет, у меня появился их список.
Достаёт из нагрудного кармана сложенный пожелтевший лист бумаги.
Александр. Вот. Видишь зачёркнутые имена? Это те, кто уже умер… Я его ношу с собой везде.
Николай. И ты убил их?!
Александр. Нет, не я. Они просто умерли… кто где. Некоторых Константин убил на Кавказе. Кого-то убивать не пришлось. Сам спился или покончил с собой. А вообще… там многие погибли ещё во время покушения… кхм.
Николай недоумённо смотрит на него.
Александр. Во-вторых. Официальной причиной смерти был апоплексический удар. Чтобы наказать заговорщиков, надо было признать публично факт убийства и начинать расследование. И тогда пересажать вообще половину города… это был бы международный скандал. И самое ужасное, что моё имя было в этих списках. Мне дали понять, что если я попробую что-то сделать, то в лучшем случае отправлюсь за своим отцом, в худшем – буду объявлен организатором убийства. Матушка бы этого не пережила.
Николай (взволнованно). Тебя шантажировали… я так и думал!
Александр. Но вообще и это не главное. Главное, что на тот момент у меня не было ни реальной власти, ни сил… а главное, у меня не было смелости… и я не чувствовал себя вправе казнить других, потому что считал себя ответственным за то, что допустил это. Вот и всё.
Молчание. Николай взволнованно рвёт на кусочки платяную салфетку.
Александр. Ну, а сам себя арестовать и казнить я не мог. Сам понимаешь, по крайней мере, официально. Вот. Теперь ты знаешь, что я из себя представляю. Мне прямо легче стало…
Николай открывает рот, чтобы что-то сказать. Двери гостиной открываются. Появляются Марьфёдорна и Елизавета Алексеевна.
Марьфёдорна (радостно). Родился мальчик!
Перекрутка.
Покои Александры Фёдоровны. Александра Фёдоровна лежит в кровати. Вокруг неё бегают врачи и акушеры. Марьфёдорна держит на руках младенца. Передаёт его Николаю.
Николай (удивлённо). Ух ты! У меня сын!
Передаёт ребёнка Александру. Александр осторожно берёт ребёнка. Заглядывает в кулёк.
Младенец (улыбается). Здравствуйте! Рад вас видеть, господа!
Александр вздрагивает. Трясёт головой.
Елизавета Алексеевна (удивлённо). Саша, он вам улыбается!
Александр. О нет, по-моему, он улыбается вам…
Протягивает ребёнка Елизавете Алексеевне. Младенец радостно гулит и тянет ручки.
Александр. Его с ранних лет тянет к совершенству! Это прекрасно!
Марьфёдорна. Нужно выбрать ему достойное имя…
Николай (задумывается). Я назову его… Александром.
Александр. Что? Не-е-ет… не надо! Ну зачем? Это плохое имя! Я думал, что после нашего разговора ты назовёшь его Павлом…
Николай. Нет. Вдруг ему когда-то будет суждено править? Павел Второй – это будет выглядеть странно. Пусть император Павел останется единственным.
Александр (кивая). И неповторимым.
Сцена 16
Вечер. Спальня Елизаветы Алексеевны.
Александр лежит в постели, в очках, с маской на лице. Читает книгу. Заходит Елизавета Алексеевна.
Елизавета Алексеевна. Хм. И что вы здесь делаете?
Александр (откладывая книгу). Я? Я тут сплю. Я – Елизавета Алексеевна. (Приспуская очки.) Что, не похож? Вот книга.
Елизавета Алексеевна улыбается. Снимает халат, забирается в кровать. Александр снимает очки.
Александр (вздохнув). Ладно. Хотите близости?
Елизавета Алексеевна (смотрит на него). Нет, спасибо.
Александр. Вы на меня за что-то дуетесь?
Елизавета Алексеевна. Нет. Просто нет желания. Впрочем, посмотрите на себя в зеркало.
Александр. Ах, это… это я смою.
Елизавета Алексеевна (с подозрением). Не пойму… вы хотите близости?
Александр. Я – нет. Но вы точно не хотите?
Елизавета Алексеевна. Определённо.
Александр (с облегчением). Ну слава богу! А то мне-то это вообще не нужно, но я подумал: а вдруг вам нужно? Хочу, чтобы вам было хорошо. Вы, главное, поставьте меня в известность заранее. Если вдруг захотите. За неделю хотя бы. А лучше за месяц. Вот… (Протягивает ей папку.) Можно даже заранее вписать. Можем запланировать. Я подготовлюсь.