В общем, не мудрено, что у всех троих на физиономиях читалась откровенная радость — всё-таки великое дело сделали! И нельзя сказать, что бесполезное: последние две «кракозябры» лишний раз подтвердили ранее выявленную закономерность. Итого, пребывание внутри«пузыря» с «транзиткой» не сопровождалось опасностью превратиться в хронопутешественника, выпавшего из основного временно́го потока пространства ПВ. Всякие прочие же угрозы оставались. Например, мы так и не поняли, почему у функциональных юнитов начинается лютый перегрев, приводящий к печальным последствиям. Плюс до сих пор непонятно, как замкнутый объём пространства ПВ подействует на биологический объект.
Собственно, об этом я коллег и известил, открыв таким образом неплановый совет.
— Так давай ещё один эксперимент замутим! — тут же предложил Алекс. — Всё равно собирались «кракозябру» через «таможенный пост» закидывать! Только теперь надо ей ещё и пассажира подсадить. Будем через одноканалку в реальном… ну, почти реальном! — времени за ним наблюдать.
— Какого пассажира⁈ — не сразу дошло до меня. — Я туда не полезу!
— Да тебе и не надо, — отмахнулся главный корп. — Есть же тут у вас какие-нибудь, ну, я не знаю… лабораторные крысы⁈
— Наверное… — растерянно покосился я на Евгения Викторовича.
— Есть, есть, — заверил тот. — Мне Лера рассказывала, когда ещё на плавбазе работала. У них в лаборатории точно какие-то животные были, кроме всяких рыб и беспозвоночных.
— Организуешь? — вопросительно глянул на меня Алекс.
— Э-э-э… почему нет?.. — задумался я вслух. — Озадачу кого-нибудь, сделают. Только не знаю, сколько на это времени уйдёт…
— Да сколько бы ни ушло! Всё равно без этого никак, бро. Так что подождём. Подождём ведь, профессор? — подмигнул Заварзин Евгению Викторовичу.
— Подождём, мальчик мой, — благосклонно кивнул тот. — Тем более, я верю в Ванюшу. Всё у него получится.
Угу. У Ванюши. Который вот прямо сейчас, как говорится, не отходя от кассы, уже напрягает соответствующим распоряжением верного дядьку Митяя.
— Ну и? — с интересом уставился на меня Алекс, когда переговоры с Розановым завершились.
— Сказал, в течение часа, — обнадёжил я соратников. — Только нужно будет встретить… вне «пузыря». Внутрь-то теперь безопасникам хода нет!
— Не вопрос, встретишь, — ухмыльнулся напарник.
— А почему я⁈
— А потому что я буду «кракозябру» к эксперименту готовить, — отбрил меня Алекс. — Да и Розанов, насколько я в курсе, твой подчинённый. Не мой, и не Евгения Викторовича.
— Ладно, убедил, — поморщился я. — А сейчас что?
— А сейчас, судари мои, давайте ещё разок пробежимся по методике…
Ну, мы и пробежались — за следующие минут пять. И это с учётом режима «душнилы», врубленного дорогим профессором на полную катушку. А потом, когда тема себя исчерпала, дружно замолчали и уставились друг на друга.
С одной стороны, говорить особо и не хотелось — сказалось психологическое напряжение предыдущих двух суток. Ну, без малого. С другой — а почему бы не обсудить, к примеру, данные, доставленные «кракозябрами»? Там ведь есть, над чем ещё, помимо временно́го лага, подумать. Да хотя бы какие-нибудь ориентиры поискать, привязавшись к которым, можно приблизительно оценить разброс функциональных юнитов по выходу из зоны «дырявого сыра». Другое дело, что от этой информации нам ни жарко, ни холодно… но и просто молча ждать звонка от дядьки Митяя… ну, такое себе. Поспать, что ли? Хотя нет, есть одна темка…
— Евгений Викторович, а как вы думаете, откуда взялся «таможенный пост»? — зашёл я довольно-таки издалека.
— Хм?.. — не сразу очнулся проф. — А тебе зачем, мой мальчик?
— Да так, подумал тут кое о чём… — не стал я вдаваться в подробности. — Так что скажете?
— Ну, начнём с того, что я не думаю, я точно знаю — тот объект, который мы подразумеваем, когда говорим «таможенный пост», создан искусственно. Как, впрочем, и остальная Паутина, — даже не задумываясь, заявил Леркин дед.
— Для этого не нужно быть семи пядей во лбу, профессор, — хмыкнул Алекс. — Уж извините!
— Но это лишь одна из особенностей данного объекта, Лёшенька! — возразил Евгений Викторович. — А вторая — он создан отдельно от остальной Паутины, и много позже. Насколько именно, сказать затрудняюсь, но значительно. Речь может идти о миллионах лет. Стандартных, естественно.