На черном Мерседесе светлыми полосами было выцарапано “Кабель”.
– Кобель… еще и с ошибкой написала…
Дима, ухмыльнувшись, убрал телефон, а Марина, наконец, начала смутно все вспоминать. Чем больше она вспоминала, тем краснее становилась.
Дима улыбнулся шире, когда увидел, как уши девушки вспыхнули огнем, а лицо покрылось пятнами. Видимо, она вспомнила что натворила.
– Чокнутая… – тихо произнес он не скрывая веселья.
– Из…извините, – выпалила она и смущенно опустила взгляд на стесанные ладони.
Аскендит кинул на кровать мобильный Марины. Задержав на мгновение на ней напряженный взгляд, он развернулся к двери.
– Сейчас принесу твою одежду.
Проследив, как он вышел, Марина присела на краешек кровати и взяла телефон. Его прохладный корпус немного успокоил девушку.
Дмитрий вернулся со свертком в руках и аккуратно положил его на кровать.
– Я отдал платье в химчистку. Только доставили. Колготки было не спаси, поэтому здесь новые.
Мда…, не так Марина представляла их знакомство: она должна была его спасти от ледяной глыбы и представиться, а получилось…
Дженкинс ее убьет.
Марина закрыла лицо руками и застонала.
– Мои люди созвонились с твоим отцом вчера, когда мы пытались выяснить где ты живешь. Он просил присмотреть за тобой. Ты живешь одна?
Марина оторопело уставилась на Аскендита. “Отцом? Каким еще отцом?” Вдруг она поняла, что это мог быть только один человек: Дженкинс! Вот старый пройдоха!
– Да. Папа работает в другом городе, а сюда я приехала учиться…
– Позвони ему, а то он наверняка волнуется… Вспомнил, вот еще что. В документах везде указанно, что ты Мария Петрова, но ты представилась как Марина…
Сердце Марины заколотилось испуганно птицей.
Аскендит присел на кресло, закинув ногу на ногу. Рука его легла на подушку, большим пальцем второй он с задумчивым видом провел по губе. Он ждал ответа, а в голове Марины было пусто, и все крутилась навязчивая как муха мысль: Я в ж*пе.
– Эм… Да. Я Мария и Марина… Дома меня все называют Мариной, вот и привыкла… Уже везде представляюсь как Марина. – Глаза Димы сузились. Верил он ей или нет? – Спасибо, что спасли меня дважды. И простите за машину.
Дмитрий Аскендит встал. Его тяжелый взгляд пригвоздил Марину к полу.
– Я думаю, вам уже пора, – произнес он, неожиданно перейдя с “ты” на “вы”. Марина вздрогнула и запахнулась сильнее в халат.
– Как переоденетесь, у дома вас будет ждать такси.
Он отлепил глаза от смущенной девушки и вышел.
– Прощайте, Дмитрий Аскендит.
Он ничего не ответил и захлопнул за собой дверь.
В растерянности Марина посмотрела на одежду. Она не понимала поведения Дмитрия Аскендита. Но она точно знала, что должна была сделать. Дженкинс ей все уши прожужжал о том, что надо сделать так, чтобы они встретились еще раз или как минимум он вспомнил о ней.
Марина сорвала с себя цепочку и кинула на пол. Было три варианта развития событий: или домоправительница найдет ее и прикарманит, или ее доставят Марине обратно люди Аскендита, или Дмитрий Аскендит сам приедет отдать ее.
Хотя, судя по всему, третий вариант Марине не светил. Она произвела худшее впечатление на свою цель.
Радовало лишь одно, что возможно ее избавят от этого задания. Она отлично взламывала системы, и ей это нравилось, но полевая работа была явно не ее коньком.
Марина грустно вздохнула и потянулась к свертку.
Дима долго смотрел из окна вслед удаляющемуся такси с девушкой внутри. Губы растянулись в улыбке. Он вдруг вспомнил, как она не наигранно смутилась и растерялась. Дима жил в мире, где правило лицемерие. За каждым словом крылся подтекст, а многочисленные члены Домов дэвлесс старались сблизиться с наследником Аскендитов.
Но Марина была совершенно другой: она была искренней, молодой, невинной. То и дело она напоминала ему Еву. Ее улыбка, голос… все было так похоже, что невольно он замирал от ностальгической боли в груди при виде ее. С разочарованием Дима понял, что даже спустя двадцать три года он до сих пор любил Еву.
Когда ее признали мертвой, все говорили, что боль пройдет со временем. Видимо они никогда не любили по-настоящему. Боль лишь притупилась, как рана покрылась коркой. Стоило ее задеть, как она вновь закровоточила.
Медленно Дима прошел в комнату, где ночевала Марина, и, подойдя к кровати, на которой в хаосе лежали одеяла и подушки, улыбнулся.
В воздухе до сих пор чувствовалась ее аура, словно помещение, которое пустовало десятилетиями, судорожно впитало долгожданную человеческую энергию.
Дима отвернулся, готовый выйти из комнаты, но вдруг наступил на что-то.