— Что же. Час. Думаю, хуже не станет. — Сказала брюнетка, демонстративно отходя от меня назад, к машине.
Ее какое-то время не слабо потряхивало, от пережитого шока. Поездка явно была хорошей встряской для нее, но на мои вопросы и любые проявления заботы она отмахивалась, бросая нервное "все хорошо". Что же, сам виноват. Я не просто исчерпал лимит ее доверия, я там нехилую брешь проковырял.
— Ты серьезно этого хочешь? — Спросил я, также не глядя на девушку. Со стороны может показаться, что я виду диалог с рядами шпал. Впрочем, от них отдачи было больше, чем от принципиальной брюнетки. И почему я не втюрился в поезд?
— Хочу чего?
— Закончить все здесь и сейчас. Разойтись, будто ничего не было. — Я на мгновение осекся и добавил: — Поправка: попытаться разойтись, будто ничего не было. Не думаю, что сделать это будет также легко, как сказать.
Какое-то время Вея обдумывала ответ, или тщательно подбирала слова, а может и просто не хотела говорить. Но все же ее голос появился в повисшей ночной тишине, нарушаемой лишь звонким плачем цикад:
— Да. Это то, чего я хочу, Арчибальд. — С показным спокойствием ответила Вивея.
Я усмехнулся, покачал головой и обернулся, чтобы взглянуть на девушку:
— Поверить не могу… Какая же ты все-таки дура.
Судя по вспыхнувшим глазам, девушка не это ожидала услышать.
— Я? Я дура?! Лишь потому, что хочу вернуть себе свою жизнь?
— Какую жизнь, напомни? Ту, от которой ты бежала сегодня ночью? Хочешь назад в золотую клетку, к которой так привыкла? Или ту, из которой я вытянул тебя, как суицидника из петли? — Лицо девушки помрачнело, да, я не всегда могу выбирать выражения.
— Знаешь что? Подойдет любая жизнь, если там не будет тебя! Я не могу смотреть на тебя, понимаешь? Не могу свободно дышать при тебе. И самое сложное смотреть на тебя и не думать о том, что я натворила. — Она вскинула правую руку и оттянула рукав куртки, на тонком запястье в лунном свете блеснуло белое золото. — Видишь это? Я ненавижу тебя за то, что ты заставил меня испытать, когда забрал его. Я считаю этот поступок таким низким, что мечтаю ударить тебя. Но даже этого я не могу себе позволить, потому что у меня не получается тебя ненавидеть. Я как будто не имею на это права, из-за той боли, что причинила тебе. Отношения? И все они будут с оглядкой на прошлое? На то, что мы уже причинили друг другу, Арчи? Смотреть в твои глаза и думать: ты говоришь правду? Или ты все еще ненавидишь меня?
— Ты просто боишься, верно?
Девушка вздрогнула, как будто ее застиг поток холодного ветра, но тут же выпрямилась и вскинула подбородок:
— Тебя что ли?
— Возможно, и меня. А еще тех чувств, что ко мне испытываешь. Ты боишься даже попробовать, дать нам шанс. Хотя совсем ничем не рискуешь.
— Я рискую собственными нервами. Я рискую тем, что ты доведешь меня до клиники или вообще до самоубийства. Ты знаешь, как мне было плохо, Хантер? Ты предал меня. Единственный человек, которого я пустила в свою жизнь, оказался тем, кто мечтал ее разрушить. Нет, не так. Она и без того была разрушена до основания, Арчи. От меня ничего не осталось, понимаешь? А ты пришел и стал складывать все: кирпичик к кирпичику, кирпичик к кирпичику… Чтобы потом взять чертов бульдозер и снова все снести. А я, я как полная дура, с улыбкой счастья и влюбленными глазами еще и ключи тебе от этой машины отдала. На, Хант, уничтожай меня! И после этого ты говоришь, что я ничем не рискую? Ну да. Я всего лишь рискую не пережить, если ты снова затеешь свои игры… Ай, к черту!
Девушка раскраснелась, вытерла ладонью лоб, а затем и вовсе сдернула с себя куртку. Нервно стянув ее рукава, она рассержено кинула верхнюю одежду на капот. Прямо сейчас Вея выглядела разъяренной не на шутку. Грудь вздымалась, на ее плечо сползла лиловая лямка от бюстгальтера. Боги, почему она даже сейчас прекрасна?
— Вея, ты что, не слышишь меня? Какая игра? Ты просто… Ты просто не понимаешь, что я к тебе чувствую. — Я едва ли не в отчаянии покачал головой.
Как достучаться до человека, настолько запертого? Да она была в чертовом бункере и не собиралась оттуда выходить! Мои слова как будто врезались в глухую стену, отбрасываемые назад. Снова и снова.
— Так объясни. — Тихо сказала девушка.
— Как? Что я должен сказать еще? Как я могу тебя убедить? Уже то, что я готов едва ли не на коленях ползать должно о чем-то говорить?
Вивея поморщилась:
— Ты намекаешь на то, что ты, весь такой гордый, но готов пасть ниц передо мной? Успокойся, чистота твоих брюк не будет нарушена. Мне это не надо.
Я и сам уже злился. Точнее, меня бросало то в жар, то в холод. В один момент мне хотелось нежно обнять девушку и целовать ее лицо, до тех пор, пока она просто не сдастся. А в другой момент меня одолевало желание взять ее за тонкие плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы шарики в ее голове наконец нашли свои чертовы места.
Я глубоко вздохнул, справляясь с собой. Почувствовал, как порыв ветра задевает разбитые костяшки кулака. В нем все еще пульсировала боль и отвлечься на это было даже приятно. Я еще раз глубоко вздохнул чуть прохладный ночной воздух и посмотрел на брюнетку:
— Если тебе немного холодно, я хочу взорвать весь мир и согреть тебя. Если ты расстроена, я будто способен свернуть горы, лишь бы вернуть на твое лицо улыбку. Если ты счастлива, счастлив и я. Мне нравится, когда ты смеешься и улыбаешься. И больше всего, мне нравится то, что именно я заставляю тебя улыбнуться. Как будто я чертов волшебник. Когда я смотрю на тебя, то меня разрывает от чувств. Я будто хочу спрятать тебя от всего мира и оставить лишь себе, как безумный фанат, но одновременно с этим мне хочется кричать этому самому миру: «Смотрите! Это она. Моя девушка». Я ни разу не солгал, назвав тебя красивой, и мне хотелось повторять это снова и снова, но ты так боялась это слушать… Хотя теперь ты, наверное, и в это не веришь? И да, я причинил тебе много боли, но это прошлое! Это все было, я не могу вернуться и исправить сделанное! Но я могу подарить тебе счастливое будущее! По крайней мере, я очень хочу этого. Я хочу видеть, как ты найдешь себя. Я хочу помочь тебе в этом, быть рядом, держать за руку на всем пути. Радоваться твоим успехам и поддерживать, если что-то не получается. Я хочу быть тем, кому ты завариваешь вторую чашку кофе. Всегда.
Она слушала меня, смотря куда-то в бок не видящим взглядом фиолетовых глаз. Здесь, в ночном сумраке, они казались чем-то и вовсе мистическим. Ее нижняя губа была цепко закушена зубками, как будто с целью не сказать лишнего слова.
Вивея стояла у шикарной ярко-синей Bentley, водя пальцем по крыльям логотипа, раскинутым на капоте. В ее позе читалась задумчивость и грусть о чем-то, что мешалось в ее мыслях. И нет, она не собиралась озвучивать свои мысли.
Мной же полностью завладело желание прижать ее хрупкую фигурку к себе и никогда не отпускать. И что сказать? Я любил подчиняться своим желаниям.
Я в несколько шагов преодолел расстояние между нами. Девушка вскинула лицо и прежде, чем она поняла, что происходит, я крепко обнял девушку. Как же удобно она устраивалась в моих руках, господи. Как будто вторая часть моего личного паззла.
— Арчи, мы не должны… — Начала девушка, но замолкла, когда моя рука прошлась по ее спине.
Я чувствовал, как она расслабляется в моих руках. Как ее щека прижимается к моей груди. Как дыхание становится спокойнее.
— Я люблю тебя. — Вырвалось у меня.
Именно вырвалось. Нет, я не боялся признаваться в своих чувствах, я мог кричать о них, если бы она только захотела, если бы тогда она мне поверила. Но прямо сейчас я чувствовал такую острую необходимость их сказать, будто другого шанса не представится.
Девушка снова напряглась в моих руках. Но я лишь крепче обнял ее талию и плечи. Я наклонился к ее волосам, нежно касаясь их губами и чувствуя, как они щекочут мои лицо и снова повторил:
— Я чертовски сильно люблю тебя, Вивея Прей. — Я почувствовал, как сильно бьется ее сердце, а губы мои растягиваются в улыбке. Черт, как же приятно это говорить. — Знаешь, раньше мне казалось, что чем чаще ты говоришь что-то настолько важное, тем менее ценными будут слова. Но прямо сейчас… Если у нас действительно остался лишь проклятый час, отмеренный тобой, то я должен говорить это каждую чертову секунду. Я люблю тебя, Вивея. Я до смерти в тебя влюблен.