Именно в чертогах этого деревенского театра мадам Каролина и ее советницы решили с помощью своего волшебства не просто остановить на одну ночь время, а вызвать дух минувших столетий. Конечно, время года было уже не то, чтобы здесь колдовать, но погода, как мы уже не раз упоминали, была невероятно хороша, именно сейчас ночи были столь теплы и прозрачны - никакой росы и тумана, как в середине итальянского лета.
Но уже восемь часов, мы опаздываем. Неужели передо мной силуэт, только что сошедший с полотна Гольбейна? Прочь с дороги! Это - паж императора Карла Пятого! Двор направляется в театр. Театр и сад ярко освещены. Как красиво - тысячи цветных ламп освещают все уголки рощи. Луна взошла и миллионы звезд! Если сейчас не так светло, как днем, все же достаточно светло для развлечений. Вероятно, вы не смогли бы выписать вексель или прочесть рукопись при таком свете, но как раз при таком освещении можно прочитать любовное письмо или совершить еще тысячу дел.
Да здравствует Император! Мы бы описали его костюм, если бы это не было подражанием фон Хроникеру. Читатель, ты видел портрет Карла кисти Гольбейна, прекрасно, к чему описания? На этом веселом празднике присутствовали в избытке тяжелые цепи и курьезные воротники, золотая и серебряная парча! Хватало здесь колышущихся плюмажей и дорогих лосин! Хватало малинового бархата, и красно-коричневого бархата, и темно-желтого бархата, и пурпурного бархата, и серо-голубого бархата, и багрового сукна, и зеленой тафты, и шелка с вышивкой! Множество величественных нарядов и причудливых шемизеток, коротких малиновых плащей, усеянных жемчугом и драгоценными камнями! Круговорот разноцветного великолепия, пурпурный бархат с белой вышивкой и белые атласные платья с черной вышивкой! Множество роскошных фуфаек из дамаста и прозрачных косынок с Кипра, безделушек из венецианского серебра размером с дукат, тиар и клобуков духовенства, разноцветный атлас, кровавые сердца, вышитые на нарядах страдающих влюбленных, причудливые изречения оплаканной галантности! А подробности - разве не найдете вы их у забытых и обворованных авторов старых хроник? И разве не появятся эти подробности в достаточном количестве в очередном великом историческом романе?
Великий герцог оделся императором. Наш друг гофмаршал пришел в костюме Франциска Первого, Арнельм и фон Нойвид явились в костюмах маршала Монморанси и маршала Лотрека. Старый беззубый епископ отдал должное Клементу Седьмому, а его спутник, древний генерал, был непреклонным Помпео Колонной. Князь из дома Нассау, один из гостей Великого герцога, пришел в костюме своего авантюрного предка принца Оранского. Фон Зоншпеер был заносчивым и одаренным бунтарем, коннетаблем Бурбоном. Молодой барон Гернсбах заслужил сераль, поскольку шествовал в костюме Сулеймана Великолепного, и все семейные драгоценности его вдовствующей матушки сияли на его роскошном тюрбане. Наш друг граф фон Эберштайн стал воплощением рыцарства Байярдом. Младший Берншторф, близкий друг Гернсбаха, следовал за своим турецким самодержцем, словно турецкий Пол Джонс-Барбаросса. Итальянский князь надел костюм Андреа Дориа. Гофмейстер, наш французский знакомый, обожавший литературу, нарядился протестантским электором Саксонии. Его свиту составляли главные литераторы Райсенбурга. Редактор «Атакуй Всех Ревю» раньше был католиком, но несколько лет назад решил, что католичество клонится к закату, и ловко сменил веру, сейчас он пришел в костюме Мартина Лютера, на которого походил лишь ренегатством и свирепостью. Напротив, редактор «Хвали Всех Ревю» пришел в костюме мягкого и кроткого Меланхтона. Мистер Сиверс, еще не уехавший в Вену, оделся Эразмом Роттердамским. Ариосто, Гвиччардини, Ронсар, Рабле, Макиавелли, Пьетро Аретино, Гарсиласо де ла Вега, Саннацаро и Парацельс одолжили свои имена множеству безымянных критиков. Два брата-генерала пришли к костюмах Кортеса и Писсаро. Благородный директор картинной галереи был Альбрехтом Дюрером, а его заместитель - Гансом Гольбейном. Придворный художник, убогий подражатель современной французской школы живописи, оделся героем Корреджо, а равнодушный скульптор - величественным Микеланджело. Фон Хроникер убедил князя Копьепудра, одного из своих самых пылких почитателей, явиться в костюме Генриха Восьмого Английского. Его высочество был одним из тех истинных патриотов Северной Германии, которые считают свою родину Эдемом и искренне верят, что первородный грех следует наконец-то искоренить на большой песчаной равнине между Берлином и Ганновером. Князь Копьепудр провел всю жизнь в патриотических сетованиях о том, что все княжества Германии следует объединить в одну великую страну, и втайне надеясь, что в случае объединения Север вознаградят за снисхождение к этому союзу исключительным правом на все привилегии Империи. Конечно, все очень хотели, чтобы сегодня ночью этот герой оделся в истинно национальном духе. Возобладали доводы фон Хроникера, ему удалось убедить его светлость Копьепудра отказаться от идеи прийти в костюме древнего Арминия, князь очень жалел, что ему пришлось отказаться от идеи перевоплощения в своего любимого героя с волосами до лопаток и закутанного в шкуры до подбородка. Фон Хроникера могло удовлетворить только появление его любезного патрона в наряде венценосца - всё остальное было ниже его достоинства. Патриотизм князя рассеялся под действием льстивых речей романиста, как цветы сливы падают на землю, когда на них подует мальчик, вытирая от пыли фрукт, прежде чем жадно его съесть.