Произнеся это с очаровательной улыбкой, его высочество продолжил прогулку по парку об руку с мадам Каролиной.
Юная баронесса за ними не последовала. Сулейман Великолепный и безупречный Байярд, пират Барбаросса и мятежник Бурбон тут же ее окружили. Мало кто мог сравниться в роскоши стиля с турецким императором и его адмиралом, мало кто нес более очаровательную чушь, чем рыцарь без страха и упрека, не было человека более напыщенного, чем воинственный коннетабль, но объект их внимания игнорировал все знаки почтения и попытки развеселить. Баронесса слушала их безо всякого интереса и отвечала лаконично. Она даже не снизошла до словесной перепалки, как бывало прежде, чтобы смирить их тщеславие и проверить их остроумие. В ее отношении к ним не было ни вежливости, ни презрения. Если их реплики она слушала без улыбки, по крайней мере, ее молчание не было уничижительным, даже самый пустоголовый болтун, порхавший вокруг нее, чувствовал, что его уважают, а не смотрят свысока. Ее поведение внушало им благоговейный страх, никто их них не решался дерзить, вскоре все они поскучнели. Придворные денди Райсенбурга, арбитры стиля и лорды хорошего вкуса в изумлении переглянулись, когда к вящему своему удивлению поняли, что в столь избранном обществе в одно мгновение воцарилось всеобщее молчание. В такой ситуации каждый из присутствующих решил, что во имя чувства собственного достоинства ему нужно незамедлительно покинуть общество сей дамы. Выходцы с Востока, воспользовавшись тем, что Бурбон еще раз произнес реплику, на которую ему снова не ответили, невозмутимо удалились. Шевалье отступил эффектно и с достоинством, присоединившись к проходившей мимо процессии, а коннетабль, которого оставили в одиночестве и тишине, был вынужден в конце концов сухо откланяться и в унынии покинуть единственную женщину, к которой смог бы снизойти, влюбившись. Прислонясь к дереву неподалеку, Вивиан Грей с живейшим интересом наблюдал, как сформировалась и рассеялась свита юной баронессы. Когда уходил фон Зоншпеер, она подняла взгляд от земли, и ее глаза встретились с глазами Грея. Баронесса кивнула Вивиану, но без своей привычной улыбки. Он подошел к ней, но она молчала. Наконец, он сказал:
- Не самая блестящая сцена!
- Вы полагаете? - спросила дама, ее тон и манеры заставили Вивиана почти поверить, что за ней стоит герр Бенкендорф.
- Несомненно, это - его дочь! - подумал он.
- Вы невеселы сегодня? - спросил Вивиан.
- С какой стати мне веселиться? - если бы дама сама не пригласила его к ней присоединиться, ее тон заставил бы Вивиана подумать. что его общество столь же ей неприятно, как общество графа фон Зоншпеера.
- По-моему, сцена просто блестящая, - продолжила баронесса, несколько секунд помолчав. - Во всяком случае, все здесь присутствующие так считают, за исключением двух человек.
- И кто же это? - спросил Вивиан.
- Я и кронцпринц. Мне почти стыдно, что я с ним не танцевала. Наши характеры удивительно похожи.
- Сегодня ночью вам нравится быть саркастичной.
- Кто же будет жаловаться, если главный объект моих насмешек - я сама.
- Очень тактично с вашей стороны взять на себя такое бремя, - сказал Вивиан, - поскольку лишь вы в силах его нести. Единственный человек, который в состоянии высмеять вашу светлость, это вы сами, и то я считаю, что, сколь бы ни были вы искренни, ваша самокритика должна услаждать нас вашей похвалой себе.
- Нет, хватит комплиментов, я хочу услышать от вас кое-что получше. Я больше не в силах выносить сияние этих ламп и платьев! Давайте несколько минут погуляем на более уединенным и прохладным тропинкам сада.
Баронесса и Вивиан ушли из амфитеатра не по той тропинке, по которой оттуда вышли великий герцог и мадам Каролина. В парке было довольно пустынно, в амфитеатре осталась лишь немногочисленная королевская свита.
Некоторое время Вивиан гулял со своей спутницей по парку, разговаривая о пустяках. Баронесса более не была рассеянна, судя по ее разговору и манерам, но казалась угнетенной, а Вивиан хоть и льстил себе недеждой, что сейчас он более остроумен, чем обычно, с горечью понял, что его остроты даму не развлекают.
- Боюсь, вам здесь скучно, - сказал он. - Может быть, вернемся?
- О нет, останемся здесь! У нас осталось так мало времени, чтобы побыть вместе, мы не можем позволить себе даже час скуки.