Тем с большим удивлением он прошлым вечером понял, что его любят, его любит эта высокомерная красавица, принимавшая знаки внимания благороднейших аристократов с плохо скрываемым презрением и так кичившаяся своим сомнительным родством с премьер-министром буржуазного происхождения, что лишь ее невероятная красота и всесилие ее отца могли служить оправданием ее поведению.
Вивиан уступил волшебству мгновения и ответил на чувства, которые дама вновь начала скрывать, лишь только призналась в них. Если бы он вышел из парка нареченным женихом баронессы, он, вероятно, мог бы пожалеть о своей поспешной помолвке, и священный образ его первой свято чтимой возлюбленной мог бы напомнить о чувстве, которое он предал, но как Вивиан расстался с этой удивительной незнакомкой? Его отвергли, хоть и ответили на его чувства взаимностью, нежным голосом баронесса говорила Вивиану, что только он мог бы сделать ее счастливой, но с грустью сообщала, что счастье - не для нее.
Как это возможно? Неужели она обещана другому? Вивиан вспомнил, как баронесса была взволнована в Опере, он часто об этом думал! Наверное, так и есть. Другой мужчина! И кто этот соперник? Кто этот гордый хозяин сердца, которое не может биться для него? В это мгновение он вспомнил слова мадам Каролины о том, что баронессу следует выдать замуж, вспомнил, как Мадам сказала, что фон Зоншпеер - не сын Бенкендорфа. Фельдмаршал тоже был уважаемым другом премьер-министра, теперь Грей понял, что вовсе не по своей вине фон Зоншпеер проводит рядом с баронессой меньше времени, чем он. Действительно, необычная галантность главнокомандующего стала предметом множества насмешек молодых придворных, и реакция немилосердного объекта на эти ухаживания не осталась незамеченной, его жалели. Но на что мог надеяться бедняга фон Зоншпеер, если Эмиль фон Аслинген сказал о нем: «Это человек, нежнейший комплимент которого столь же затянут, громогласен и непонятен, как фейерверк в день рождения!».
Как только Вивиан понял, в чем дело, как только он убедился в существовании серьезного препятствия любви и союзу его с баронессой, он начал задаваться вопросом, какое право имеют третьи лица вмешиваться во взаимную привязанность двух людей. Вивиан думал о баронессе в залитом лунном светом саду, думал о том, как она пытается преодолеть свою чистую естественную страсть. Думал о ее невероятной красоте и безмерной любви. Потом представлял эту исключительную красавицу в объятиях фон Зоншпеера. Нет, с отвращением и возмущением он отбросил это видение. Баронесса принадлежит ему.
Так велела природа. Баронесса не должна быть невестой никакого другого мужчины. Прежде чем отказаться от нее, он лично вырвет Бенкендорфу бороду в его убежище, преодолеет все риски и опасности, которые только способно представить пылкое воображение влюбленного. Разве он безумец, чтобы отказываться от счастья, которое ему наконец-то предлагает Провидение, Судьба или Случай? Юношеская любовь не воплотилась в жизнь, женщина, которую он любил, не стала спутницей его жизни, он мог прожить оставшиеся годы в мире и спокойствии. Вероятно, его испытания закончились. Увы! Вот последнее заблуждение несчастных!
Вивиан зашел во дворец, но дамы слишком устали на маскараде прошлой ночью, никого из них не было видно. Вечером он присоединился к маленькому избранному обществу. Здесь был только великий герцог, Мадам, их гости и обычная свита, Вивиан и фон Зоншпеер. Тишина и спокойствие, царившие в маленьком кружке, не столь разительно контрастировали с шумом, блеском и великолепием минувшего вечера, как сдержанность, с которой баронесса встретила Вивиана, контрастировала с ее волнением в саду. Она была радушна, но бесстрастна. Он не смог поговорить с нею наедине хотя бы минуту. Мадам Каролина завладела его вниманием, чтобы помочь фельдмаршалу и обсудить сравнительные достоинства Поупа как моралиста и поэта, и Вивиан с горькой обидой наблюдал, как его гнусный соперник, которого он теперь всемерно ненавидел, непрестанно палил из всех орудий в нетерпеливые уши очаровательной дочери Бенкендорфа.
Под конец вечера в комнату вошел гофмейстер и шепотом что-то сообщил баронессе. Она поспешно встала и вышла из комнаты. Когда гости начали расходиться, баронесса вернулась. Мадам Каролине надоело слушать комплименты гофмаршала, и Вивиан воспользовался возможностью подступиться к баронессе. После нескольких торопливых фраз дама уронила перчатку. Вивиан вернул перчатку ей. Вокруг было так много людей, что говорить можно было только на общие темы. Перчатка снова упала.