ГЛАВА 4
Солнце покраснело, воздух был горячий и плотный. Предвидя, что день будет душный, Вивиан и Эспер оседлали лошадей ранним утром. Тем не менее, многие сельские гуляки были уже на ногах, шли приготовления к пикнику, которым должны были завершиться свадебные торжества. Эспер Георг не раз печально оглянулся на старинный замок на берегу озера. «Как жаль! - сказал он своей лошади, поскольку Вивиан не хотел поддерживать разговор. - О, хозяин, если бы вы знали, что такое - хороший прием! Уехать из такого замка в такой момент!
Туррипарва им просто в подметки не годится! В день свадьбы и в смертный час человек менее всего думает о своем кошельке и более всего думает о ближнем. О, мужчина, что ты такое, если девичьи глазки заставляют тебя забыть всякую осторожность, ради минутной прихоти ты готов бросить выпивку и закуску, которой тебе хватило бы до конца твоих дней!».
Вивиан собирался сделать привал и позавтракать, проехав около десяти миль, но не проехал и половины пути, когда понял, что из-за невероятной духоты этого утра он не сможет ехать дальше, не перекусив. Макс тоже, к удивлению хозяина, очень устал, и, оглянувшись на слугу, Вивиан увидел, что кляча Эспера запыхалась и тяжело дышит, измотана так, словно, вместо того, чтобы приступить к трудам праведным этого дня, они уже приближались к пункту назначения.
- Эспер, что это значит? Можно подумать, мы ехали всю ночь. Почему животное так измучено?
- По правде говоря, животное мучает то же, что и седока, бедная бессловесная тварь обладает более здравым рассудком, чем многие из тех, кто наделен даром речи. Разве слыхано, чтобы лошадь покинула прием, не сожалея о столь неблагоразумном поступке?
- Духота так угнетает, я не удивлюсь, если даже Макс впадет в уныние. Возможно, когда солнце поднимется выше и пар рассеется, духота станет более выносимой, а пока, думаю, нам лучше сделать остановку и позавтракать здесь. Этот лес манит столь же сильно, как содержимое твоей корзины!
- Да покарает нас всех Святой Флориан, - постным голосом сказал Эспер, - если я не соглашусь с вами, сэр, а что до содержимого корзины, хоть мы и покинули землю молочных рек и кисельных берегов, да благословит нас Черная Богоматерь, содержимое моей корзины вселит мужество даже в сердце мышки, застрявшей в мышеловке. Хотя мы не будем завтракать свадебным пирогом и садовой славкой, лучше коровий язык, чем лисий хвост, и я всегда предпочту бутылку рейнвейна дождевой воде, даже если эта жидкость пройдет по водосточной трубе. Нет, клянусь всеми святыми, не отказался бы я и от бутылки киршвассера из Черного леса, или от бочонка данцигского бренди, бокалом которого, путешествуя ночью, я привык запивать свои молитвы, поскольку заметил: хотя вера достаточно согревает душу, тело всё время мерзнет, так что нужно остановиться под деревом и помолиться с четками.
Так что путники проехали еще несколько ярдов по лесу, и вскоре, как и ожидали, увидели зеленую полянку. Всю поляну, за исключением небольшого пролеска, обрамляли каштановые деревья, их коричневые плоды выросли и созрели, гроздьями свисали в звездообразной листве, радуя взор так же, как тень листвы утешала чувства.
Вивиан спешился и встал возле дерева, оперевшись о ствол, Эспер же, привязав Макса и свою лошадь к ветвям, начал показывать свои запасы. Вивиан был молчалив и задумчив, почти ничего не хотел пробовать, Эспер Георг, напротив, пребывал в каком-то необычном оживлении, если бы не необходимые перерывы на еду, он не умолкал бы ни на мгновение, терпение его хозяина уже практически истощилось. Наконец, Эспер поглотил все запасы, и, поскольку Вивиан не только не поощрял его болтовню, но даже в категорической форме попросил замолчать, он начал развлекаться тем, что попытался поймать ртом огромную блестящую муху, постоянно кружившую вокруг. Вряд ли можно было представить двоих человек, не схожих между собой более, чем хозяин и его слуга, Вивиан облокотился о дерево, вытянул ноги, сложил руки и уставился в землю, а Эспер хоть и сидел, находился в постоянном движении, с лихорадочной неугомонностью менял положение тела, сейчас он озирался через плечо на муху, потом безуспешно попытался ее укусить, а потом, устав от постоянных неудач, начал развлекаться, изображая Панча с помощью больших пальцев, на самом деле он изображал два силуэта, которые можно было считать искусным воплощением противоборствующих систем Идеальности и Материализма.