Конечно, ее мать заметила, что Вивиен больше не бывает на мессе. Их споры ложились дополнительным грузом. Миссис Хартли готова закрыть глаза на связь с другим мужчиной, но не хочет и слышать о разводе! Вивиен не могла упрекать в лицемерии родную мать, но она не могла признать позицию миссис Хартли ни логичной, ни человечной.
Как большинство мужчин, Оливье не видел в этой ситуации ничего трагическою. Друзья Джилл Эсмонд познакомили его с молодым, но достаточно известным режиссером Тайроном Гатри, который хотел поставить в «Олд Вик» «Гамлета». В итоге Гатри предложил Оливье сыграть главную роль.
Вместе с режиссером они посетили психиатра Э. Джонса. В доме Джонса возникла новая концепция «Гамлета»: медлительность Принца следует объяснить «эдиповым комплексом», его тайной страстью к матери, королеве Гертруде.
В январе 1937 года состоялась премьера. Мнения критиков разделились, но Вивиен Ли не находила в Гамлете — Оливье никаких изъянов.
Оливье стал центром ее мироздания, и она не могла относиться к его работе критически. Все последние годы она посещала все премьеры и постоянно изучала технику лучших актеров Англии — Джона Гилгуда, Ноэля Коуарда, Ральфа Ричардсона, Сибил Торндат и многих других. Еще в детстве Вивиен любила выдавать себя за кого-нибудь из подруг, имитируя их голос и мимику. Позднее она изучала мимику профессиональных актеров, умело отбирал все, что могло подойти ее индивидуальности. Театр — лучшая школа, а она умела схватывать на лету, как отметил еще С. Керрол. Теперь наступила очередь Оливье — Вивиен Ли смотрела его Гамлета пятнадцать раз!
В конце января состоялся предварительный показ фильма «Мрачное путешествие», где она снималась год назад параллельно с выступлениями в «Счастливом лицемере».
Съемки фильма укрепили самое неблагоприятное мнение о кинематографе. По примеру модных в то время шпионских мелодрам сценаристы Л. Биро и А. Уимперис настолько запутали сюжет, что зритель не всегда догадывался, на чьей стороне немецкий дезертир Карл фон Марвиц (действие происходит в годы первой мировой войны) и осевшая в нейтральной Швеции эмигрантка из Швейцарии Мадлен Годдар. Что хуже, с трудом в этом разбирались и исполнители: на деле Мадлен — француженка, а ее магазин модного платья в Стокгольме и прогерманские симпатии — «легенда». Как и дезертирство и пацифизм Карла — крупного агента германской контрразведки.
Соответственно появление фон Марвица в магазине Мадлен и его краткий роман с нею — игра. Каждый хочет разоблачить противника и сохранить свою тайну. И вместе с тем это не совсем игра: за короткое время между первым появлением Карла в магазине Мадлен и сценой ее ареста (не только на его глазах, но и под его руководством) их взаимоотношения прорастают симпатией, уважением и — любовью.
Режиссер «Мрачного путешествия» В. Сэвилл считался хорошим профессионалом, но молодую актрису удивляли его равнодушие и непрофессиональный подход (никто и слушать не хотел ее просьб заранее познакомить со сценарием или обеспечить хронологическую последовательность съемок). Все же и этот опыт не прошел бесследно. Рядом с ней работал великий Конрад Фейдт, в совершенстве постигший зрительную палитру немого кино. Этот актер почти не нуждался в слово. Даже мысль — и та читалась в его поразительных глазах, в движениях его «думающих» рук, в его богатейшей мимике. Именно после работы с Фейдтом Вивиан Ли стала обращать особое внимание на так называемые «немые» эпизоды, где скрытые чувства персонажа выявляются с помощью одной пластики.
К. Фейдт мог научить многому, но рядом с пим Вивиен Ли совсем не выглядела ученицей. Ее Мадлен отличалась умом, самообладанием, тонким насмешливым юмором. Спокойная и ироничная, она ставила противника в тупик, оставаясь в роли милой хозяйки магазина, которая рада «случайному» покупателю и его даме, но не оставляет сомнения, что ей понятны все мотивы и все хитрости немецкого гостя. Дебют разыгран неплохо: фон Марвиц вынужден приобрести ненужные ему вещи, счет за них не обрадовал бы и более состоятельного человека, ее улыбка ослепительно приветлива. Как и улыбка его спутнице — та нахамила Мадлен, пусть получает! Ну, а еще одна улыбка, уголками губ, себе — так держать, Мадлен Годдар! Зритель всегда знал, что происходит в душе этой юной, хладнокровной, остроумной особы, а это далеко не часто получалось и у более опытных актеров. Одно дело подтекст в театре, где актеру помогает диалог. По-другому в кино, перед придирчивой камерой.