Можно только недоумевать, что в английском кино 60-х годов не нашлось места для единственной английской актрисы с мировым именем и огромным опытом работы в кино. Даже много лет спустя в «Эльстри» вспоминали о ее профессионализме. Вивиен Ли не упускала ни одной детали. Она знала, на какую длину сгорела сигарета в кадре, снятом накануне, что именно даст данный ракурс или освещение, операторы становились в тупик, стараясь выбрать ее лучший план — «Она никогда не ошибалась».
Сценарист Г. Лэмберт присутствовал на съемках и рассказывает: «С профессиональной точки зрения я был поражен тем, что она обладала сверхъестественным инстинктом для игры на экране — подлинным чувством камеры. Она знала в совершенстве, как играть для крупного плана и как сообщить исполнению больший масштаб для более дальнего плана — как будто камера была для нее волшебным зеркалом, где она всегда могла разглядеть нужное отражение. Я видел ее в работе и был свидетелем ее непринужденного, но отточенного искусства».
К чести режиссера, он сразу же оценил это искусство: «Если я предлагаю Вивиен, чтобы она в какой-то момент сделала движение плечом, она сразу понимает, что это жест отрицания и какого эмоционального климата, какого именно отношения к партнеру по сцене это требует. Мне незачем это разжевывать или обсуждать. С другим актером я иду с противоположного конца: объясняю, какова, на мой взгляд, его эмоциональная реакция в этой сцене, а потом даю ему найти жест, чтобы выразить чувство».
Профессионализм Вивиен Ли покорил и У. Битти. По свидетельству Г. Робинс, «за три месяца работы с Вивиен Ли он узнал больше, чем за все время, что учился в разных школах, работающих «по методу». Корреспондент «Сайт энд Саунд» Джон Р. Тейлор описывает один из поучительных для Битти моментов. Взбешенный Паоло (миссис Стоун не спешит расстаться с деньгами, а сводница-графиня подозревает его в обмане) врывается в комнату героини. Оба персонажа по очереди реагируют на произнесенную за кадром реплику графини (двусмысленная реплика об американском ястребе, который выбирает только молодых и вкусных тетеревов): «Битти двигается столь театрально, что мисс Ли начинает посмеиваться, один из сотрудников спрашивает, не видел ли он недавно фильма братьев Маркс, а его невеста шутит, что он похож на пантеру. В другой раз он более сдержан. Камера смотрит через его плечо в зеркало. Паоло причесывается. Битти не хочет сидеть перед туалетным столиком:
«Вам не кажется, что это немного…» Ему позволяют принять более мужественную позу. Реакция миссис Стоун отражается в ее зеркале, в другом конце комнаты» (…)
Когда сцену закончили, Вивиен Ли отозвала Битти в сторону:
«Вы глупый мальчик! Эта сцена была бы вашей, но вы от нее отказались. Теперь она моя». Действительно, не откажись он от предложенного Кинтеро решения, в центре внимания был бы Паоло. Однако прямолинейность актера изменила акцент. С тех пор Битти изучал технику Вивиен Ли и логику ее исполнения — ничего лишнего, абсолютная обусловленность движения чувством, естественность и целесообразность.
Молодые участники группы дивились пунктуальности актрисы: она панически боялась опоздать на съемки. Зато она не прощала и чужой неаккуратности. Не переносила она и спешки в работе. Однажды ее попросили приготовиться для съемки крупного плана. Оператор куда-то торопился. «Это что — «quickie»?» — кисло спросила актриса.
Когда фильм закончили, она попросила список всех участников съемочной группы, начиная с мальчика с хлопушкой. В последний день всех ожидали подарки в ее артистической. «Это должно было обойтись в тысячу фунтов, не менее. Существует обычай, чтобы режиссер и актеры делали друг другу подарки, но никогда никто не дарил ничего съемочной группе. Однако это была Вивиен Ли!» — вспоминает Б. Уэбб.
Работа над «Римской весной миссис Стоун» помогла актрисе выйти из тупика, хотя трудных моментов было достаточно. В надежде встретиться с Оливье сна вылетала на повторную премьеру «Унесенных ветром» в США. Она с трудом перенесла сообщение о регистрации брака Оливье и Плоурайт. Несколько раз она принимала сеансы шокотерапии, приводя в ужас Г. Лэмберта равнодушным спокойствием, с каким сообщала о предстоящем лечении. Мужества ей хватило, и, хотя Американская киноакадемия не присудила ей «Оскара», сам факт выдвижения ее кандидатуры говорил за себя.
Требовалось немало решимости, чтобы перенести на экран историю пятидесятилетней актрисы (Вивиен Ли было сорок восемь, и она остро переживала приближение старости), которая бросает карьеру и после смерти мужа отдает все богатство души циничному молодому человеку, — чтобы вынести жестокий удар по своему достоинству и самолюбию. Повесть Уильямса давала основания и для грубо-натуралистического подхода к истории стареющей звезды и молодого подонка, однако режиссер не пошел по этому пути: «В Уильямсе меня привлекает лиричность его произведений, хотя можно было бы сделать акцент на насилии».