— Женька, погоди, не дергайся, — начала Лора, — давай вначале сообразим, куда она могла пойти…
— Не знаю — она никогда раньше не убегала от меня…
— Может, она просто пошла к кому-то в гости? — предположила Лора.
— Да нет, что ты… какие гости? — с досадой ответила Женя, продолжая озираться, и вдруг, пораженная смутным воспоминанием, вскрикнула: — Машина! Тут же была машина!
— Куда ты? Какая машина?
— Ты разве не помнишь? Тут же стояла черная машина! Вот, смотри! — И Женя, подойдя к краю детской площадки, показала на четко отпечатавшийся на сырой земле след колеса. — Вот здесь! Она стояла здесь! Неужели ты не заметила?!
Лора вытаращила глаза.
— Что ты хочешь сказать? Что ее увезли на машине?
— Не знаю, — в отчаянии проговорила Женя, — но я хорошо помню, что все время, пока мы тут сидели, еще до твоего прихода, эта машина торчала здесь. Мне даже кажется, что она была здесь и вчера, и позавчера…
— Тем более! Женька, не сходи с ума… Эта наверняка машина кого-то из жильцов. Лучше пойдем и поищем ребенка в той стороне.
Они бросились на ту половину двора, где обитатели дома гуляли с собаками, и обошли уже начинавшие желтеть кусты.
— Вы не видели девочку, маленькую, в красной панамке? — задыхаясь, спросила Женя у пожилого мужчины в плаще, державшем на поводке кривоногую таксу.
— Нет, — ответил тот улыбаясь, — Мы с Микой девочек не видели… — И только сейчас заметив их испуганные и расстроенные лица, спросил: — А что, пропал ребенок?
Женя не ответила. Они кинулись назад, и хозяин таксы удивленно и встревоженно посмотрел им вслед.
— Ее нигде нет… — в отчаянии проговорила Женя, когда они, обежав весь двор, вернулись на детскую площадку. — Что делать?
— Слушай, Женька, — начала Лора, — если ее действительно похитили…
— Смотри! — вдруг крикнула Женя. — Не хватает одной формочки!
— Что?
— Их было пять. Пять, понимаешь? А тут четыре. Одной не хватает — синей!
— Женя, успокойся… Какое это имеет значение? Оставь ты эти формочки — надо идти домой.
— Домой? — переспросила Женя и тут же с ужасом представила себе, что будет, когда узнают родители.
— Если ее похитили, тебе позвонят — так всегда бывает.
— Зачем? — спросила Женя помертвевшими губами.
— Ты что, не понимаешь? Ее же не просто… они же наверняка… ну, я имею в виду… Для чего похищают, по-твоему? Ради выкупа.
Женя дико посмотрела на подругу.
— Ты думаешь?..
— Ничего я не думаю… Это тыдумаешь… Но все равно, иди, а я побуду здесь — вдруг она откуда-нибудь появится?
Звонок раздался сразу, как только она переступила порог квартиры. Она бросилась к аппарату и, сняв трубку, заметила, что по коридору из кухни к ней направляется мать, беспокойно вглядываясь в полумрак прихожей.
— Да! Я слушаю, — выдохнула Женя, стараясь справиться с бешено бьющимся сердцем.
В трубке отчетливо послышались звуки улицы, и довольно молодой и совершенно незнакомый ей мужской голос быстро проговорил:
— Если хочешь получить свою девку живой, будешь делать то, что тебе говорят. Поняла?
— Да.
Под напряженным взглядом матери она старалась отвечать как можно спокойнее.
— Во-первых, никому ни слова. Никому, поняла? Если скажешь ментам, девку не получишь никогда, ясно? Во-вторых, дай номер своей мобилы и побыстрей.
Женя продиктовала номер.
— Теперь слушай внимательно. За девку ты мне должна сто тысяч. Собирай баксы, а через пару дней я позвоню и скажу, куда их привезти. Если все сделаешь как надо, девку получишь без проблем. Все.
И повесил трубку.
— С кем ты говорила? — спросила Валентина Георгиевна, тревожно вглядываясь ей в глаза. — Где Маша?
— Мама, с ней все в порядке… — выдохнула Женя. — Надо только…