Я посмотрел на Эльзу. Дуги ее бровей приподнялись, а цвет глаз за стеклами очков поменялся с голубого на темно-синий. Пухленькие губы приоткрылись, а указательный палец застыл в воздухе.
В тишину на балконе вплелся легкий шелест бумаги. Затем послышались шаги и хлопок двери. Голоса исчезли, будто их вспугнуло наше присутствие.
Теперь и я насторожился.
— Тут пахнет грандиозной аферой, — склонившись к моему уху, прошептала Эльза. — Не случайно меня прислали сюда.
Я сглотнул ком в горле и в знак согласия махнул головой.
— Ох, умираю с голода! — выкрикнула Эльза. — Где наши пакеты!
Она стала раскладывать на низком столике еду, самую прозаичную и существенную для командировочных: колбасу, ветчину, сыр, нарезанный хлеб и фрукты.
Когда еды заметно поубавилось, я пытаюсь заговорить, но моя коллега прикладывает палец к губам.
— Топай первым в ванную комнату, — и, заметив мое недоумение, добавляет. — Дорогой, я устала и хочу нырнуть в твои объятия.
Кровать оказалась широкой, и мы провели ночь, абсолютно не мешая друг другу.
Я проснулся первым, вышел на балкон, любуясь фантастическими альпийскими пейзажами. Они завораживали. Закинув назад головы с полуметровыми рогами, по скользкому изгибу неслось семейство горных баранов. На снежном фоне рыжим пятном маячила лиса.
— Готовься к завтраку, — услышал я голос Эльзы. — Клиентам отеля разрешено кормить своих гостей.
Нас ожидало несметное количество блюд. Постоялец с самым изысканным вкусом здесь находил любимую еду. А если нет — то его заказ быстро исполнялся.
После обильного завтрака мы поднялись в номер. Я вышел на балкон и увидел итальянца с партнером. Они стояли на склоне горы в эффектной лыжной форме и слушали наставление инструктора. Я подозвал Эльзу и, кивнув на соседей, предложил:
— Было бы логично покататься рядом с ними.
— Ты представляешь, в какую цену обойдется наш старт? Тут надо выходить в полном снаряжении, — пояснила она и склонилась над прейскурантом. — Прокат одной куртки — четыре тысячи шиллингов. Плюс жилетка, штаны, перчатки и лыжный комбинезон за десять тысяч! Лыжи, крепления — еще шесть тысяч. И страховка обойдется в ощутимую сумму. Сложи затраты и умножь на две персоны — получишь цифру, которая остудит твой слаломный порыв. Таковы цены на леднике Штубай.
— А я мечтал хоть один день прожить, как настоящий миллионер, — кисло улыбнулся я.
— У тебя все впереди. Мой кошелек на подобные эксперименты не тянет. — Она посмотрела на меня с легкой усмешкой и добавила: — Я спущусь к администратору и попытаюсь выудить фамилию россиянина.
Мне ничего не оставалось, как наблюдать со стороны за снежным пиршеством богатых мира сего. Итальянец выглядел слабеньким слаломистом. Каждое его движение подстраховывал инструктор. Гость обходился без помощника и довольно прилично управлял лыжами.
Эльза вернулась в мрачном настроении.
— Никаких справок не дают, — выдохнула она. В середине дня соседи с вещами направились к машине. Для нас это стало полной неожиданностью, ибо номер россиянина, как я успел заметить, был оплачен за двое суток.
Мы мгновенно собрались и заторопились к паркингу.
— Я еду первой, — инструктировала по дороге Эльза, — ты следуешь за ними. Главное, сфотографировать этих типов.
— Как раз удобный кадр, — стараясь сохранить спокойствие, посоветовал я. — Они что-то обсуждают, разложив на капоте машины карту.
— Отлично, — выпалила Эльза и, выхватив аппарат, побежала к своей машине.
Далее все закрутилось по законам детективного жанра. Эльза выехала первой. Итальянец медленно направлялся к главной трассе, а я следовал за ним на приличном расстоянии. Так проходила эта гонка по опасному серпантину: с одной стороны над трассой нависла скала, с другой — обрыв с глубоким ущельем. Особенно не нажимая на газ, я ехал по шоссе, поглядывая на размытый силуэт БМВ.
Минут через сорок неспешной езды, за поворотом, я различил что-то похожее на затор. Наверное, случилась авария. Машины искрились на солнце, а люди, снующие взад-вперед, смахивали на тараканов.
Я приблизился к колонне машин, притормозил, вышел из кабины и направился к месту катастрофы. И тут у меня екнуло сердце — впереди различил машину Эльзы. «Мерседес» — с обезображенным задом — стоял, уткнувшись в бордюр. До моего сознания доносились фразы очевидцев:
— «Бусик», обгоняя, хотел прижать «Мерседес» к бровке…
— Но водитель «Мерседеса», похоже, не принял правило игры…
— Вы правы — виноват «бусик». Вместо того чтобы посторониться, он с ходу врезался в «мерс»…
— Кто видел водителя «бусика»? — спрашивал полицейский.
— Видимо, скрылся, — предположила полная женщина в узкой юбке. И невозмутимо добавила: — А что ему остается делать?
— Так нахально протаранил! — возмущался панк лет семнадцати, поправляя прическу, напоминавшую хребет акулы.
— Уверяю, — чавкал губами старец, — на наших глазах случилось преднамеренное убийство. Да-да, господин полицейский. Запишите меня в свидетели…
Место происшествия огородили красно-белой лентой. Полицейские пытались направить поток скопивших машин в объезд. Трасса ожила.
Я побежал к машине «скорой помощи»… Санитары уносили кого-то на носилках. Я расталкивал людей, лишь бы успеть взглянуть на пострадавшего… В глазах потемнело, санитары стали меняться местами, машины и водители превратились в темно-красные круги — на носилках лежала Эльза с залитым кровью лицом.
— Куда вы ее везете? — успел выкрикнуть я.
— В Инсбрук, — донесся до моих ушей голос водителя. «Скорая» сорвалась с места. Я поспешил к своей машине, чтобы следовать за ней, но не успел.
Все происходило, как во сне. Автомобильный поток рассасывался медленно. Отрешенно, вцепившись в руль, я автоматически включал коробку передач, тормозил, опять включал и опять тормозил. Когда впереди мелькнул знакомый номер, я, словно проснулся, нажал на тормоз, схватил монтировку и дернулся к машине итальянца. В открытом боковом окне БМВ увидел, как оба мирно беседовали. Их лица были спокойными. Я замер, тряхнул головой, как бы отгоняя необдуманный порыв, и заковылял обратно к своей машине. В голове роились вопросы. Жива ли Эльза? Рассказать ли полиции о торговцах оружием — наверняка они устроили катастрофу? А если это роковой случай? Вдруг она сама виновата в происшедшем?..
Настойчивые гудки заставили меня машинально включить скорость. «Надо успокоиться и катить в Инсбрук, — решил я. — Там найду госпиталь, куда отвезли Эльзу, а уже потом что-то предприму».
Я мчался по извилистой трассе, а мысли то и дело устремлялись к девичьей фигуре, распростертой на носилках, с залитым кровью лицом.
Когда показалась окраина города, притормозил у первой телефонной кабинки и начал лихорадочно листать справочник. Набирал номера разных больниц и называл фамилию Эльзы.
— Да, — наконец услышал в ответ. — Госпожу Вольф недавно доставили к нам.
— Как она? — кричу я, тщательно подбирая немецкие слова. — Жива ли!?
— Минуточку… Я вас переключу… «Минуточка» длилась очень долго, я уже начал сомневаться, стоит ли держать трубку. Наконец раздался голос дежурного отделения, где находилась коллега.
— Можете не волноваться, ее жизнь вне опасности.
— А нельзя ли более конкретно? — хриплю я в трубку.
— С ней все в порядке. Сотрясение мозга и пара царапин на голове. Помогли воздушная подушка и страховочный ремень. Нет повода для беспокойства.
— Могу ли ее навестить?
— Пока нет.
Сообщение дежурного врача — как бальзам на душу. Облегченно вздохнув и тронув машину, стараюсь внимательно следить за дорогой. В Инсбруке загнал автомобиль на стоянку и расспросил охранника, как попасть в городскую больницу. Оказывается, она недалеко от паркинга.
Мучительные вопросы неотвязно преследовали меня и по дороге в клинику. Может, те, кто держал ее под наблюдением, решили по собственному усмотрению убрать излишне любопытную незнакомку? И как только она попалась им на глаза, они тотчас пошли на таран, что совсем нетрудно на оживленной трассе. Эта версия мне представлялась крайне неприятной и, к счастью, маловероятной. Во всяком случае, инцидент на шоссе не в ее пользу. Окажись там опытные люди, исполненные решимости убрать ее — Эльзы уже не было бы в живых. Несколько выстрелов или удар гаечным ключом по темени, и дело с концом.