Уже при ближайших преемниках Августа стал очевидным тот факт, что безопасность Империи требует более многочисленных вооруженных сил. Численность римской армии росла на протяжении всего периода правления Юлиев-Клавдиев. Главными препятствиями для создания новых легионов были трудности финансового характера. Необходимость выплачивать высокое жалованье легионерам и невозможность предоставить ветеранам в полном объеме полагавшееся им обеспечение ставили правительство перед практически неразрешимой дилеммой: каким образом без ущерба для обороноспособности государства сократить расходы на содержание войск. Ответ на этот вопрос так никогда и не был найден вплоть до конца существования Западной Римской империи. Внешнеполитическая ситуация очень часто требовала наращивания военной мощи без оглядок на то, существует ли у государства возможность поддерживать ее. В конечном итоге победа над врагом могла так дорого обходиться казне, что легче и дешевле было бы заплатить неприятелю, сделав его «другом и союзником римского народа», чем посылать против него войска.
Тем не менее, пока сохранялась старая система создания приграничных вассальных государств, пока армия оставалась италийской и должна была защищать прежде всего римскую администрацию и римских граждан, а не всю территорию Империи, пока, наконец, соседями римлян на западе были раздробленные и вечно враждовавшие друг с другом племена варваров, а на востоке парфяне, столкновения с которыми носили эпизодический характер, военная система, сложившаяся при Августе, действовала в общем и целом исправно.
Преобразования, осуществленные в период правления Флавиев и Антонинов, не затронули фундаментальных принципов существования римской военной системы, созданной Августом. Вместе с тем, они стали катализатором тех процессов, которые получили свое развитие уже в эпоху Юлиев-Клавдиев и в конечном итоге привели к трансформации армии принципата в армию Поздней империи[32].
Оборонительная система, окончательно сформировавшаяся при Флавиях и Антонинах, была довольно эффективной и практически неизменной сохранялась также и при Северах. Однако существование ее было возможно лишь в том случае, когда внешняя угроза носила локальный характер и разные участки границы государства одновременно не подвергались сильному давлению со стороны соседей. В конце II в. возникает ситуация, когда внешний натиск почти на все римские границы значительно возрастает. Если ранее на рейнской и дунайской границах Империи противостояли малочисленные племена германцев, то теперь положение резко меняется. Германцы объединяются в крупные союзы, которые все чаше и чаще бросают вызов могуществу Рима.
Маркоманнские войны, длившиеся 15 лет, завершились победой римлян. По условиям заключенных соглашений германцы признавали свою зависимость от Империи, выдавали всех римских пленных, были обязаны поставлять римлянам зерно и скот, а в случае необходимости оказывать им военную помощь. Вместе с тем победители обязаны были принять ряд требований, выдвинутых побежденными, в соответствии с которыми одни племена оставались на своих прежних землях в обмен на выплачиваемые им субсидии, а другие получали разрешение обосноваться на территории римских провинций. Потери, понесенные римской армией, были столь ощутимы, что активное вмешательство римлян в этом регионе наблюдается только в правление Септимия Севера (193–211 гг.) и Каракаллы (211–217 гг.). Ко всему прочему, война самым неблагоприятным образом отразилась на финансовом состоянии государства. Нехватка наличной монеты была до такой степени острой, что Марк Аврелий был вынужден продавать свое личное имущество, запретить гладиаторские бои и театральные зрелища[33].
32