Изготовление предметов роскоши из шелка, как и производство украшений, для византийского государства было предметом инвестиций. Сырье, которое находили в пределах границ империи — в Армении, Сирии, Калабрии — или вне ее — в Китае, могло обрабатываться в имперских мастерских Константинополя или в некоторых провинциальных мастерских, например в Фивах. Это производство контролировалось государством, так как оно предназначалось для обеспечения предметами роскоши (дары иностранным принцам, натуральные выплаты жалованья крупным чиновникам). Остаток мог обеспечить ремесленника, находившегося под не очень строгим контролем. В церквях аккумулировались эти шелковые сокровища, например «эпитафий» из Фессалоники, накидка для литургии, на которой представлен (на золотой ткани) умерший Иисус с бдящими за ним ангелами, ему поклонялись в Святую пятницу.
Византийская золотая монета, выпущенная в конце VII или в начале VIII в., кажется, имела соотношение золота примерно 96 или 93 процента и постепенно вес ее уменьшался: она была стабильной в середине XI в., затем в правление Никифора III Вотаниата упала в среднем до 9 каратов (вместо 24) в монетах, содержащих 40 процентов золота, 52 процента серебра и более 8 — меди. Милиарисий содержал не более 50 процентов чистого серебра. Это двойное серьезное ухудшение было вызвано нехваткой драгоценных металлов и дефицитом имперских финансов. Комнины произвели девальвацию несколько лет спустя: отныне номисма лишь на треть состояла из золота и на две трети — из серебра, милиарисий прекратил существовать и был заменен новой вогнутой монетой — биллоном, состоявшим лишь на 6 процентов из серебра. Палеологи сделали последний шаг к бездне, сократив золото до четверти, потом — до трети, но вместе с тем они сохранили вес иперпира не менее двух граммов. Но это не помогло победить западные золотые монеты, особенно венецианские дукаты или флорентийские флорины, захватившие рынок. Иперпир стал разменной монетой, Иоанн VIII (1425–1448 гг.) выпустил его больше, чем монет из серебра и меди.
Это печальное развитие византийской монеты непосредственно отразилось на экономическом спаде, длившемся с конца XI по XV в. Завоевание сельджуков в Передней Азии, лишившее Константинополь большой части хлебных запасов, отрезало многие жизненно важные для столицы торговые пути, в то время когда итальянские торговые флоты стали многочисленными и все чаще стали появляться на византийских берегах, объявляя о Крестовых походах, перевернувших торговлю на Востоке во вред Византии. В 1082 г. Алексей I, ослабленный войной против турок, надломленный вторжением на Балканах и атакой норманнов в Эпире, под угрозой норманнского нашествия попросил у Венеции финансовую помощь и флот. Десять лет после этого император выплачивал долги, разрешая Венеции в некоторых городах платить 10 процентов от прибыли, что привлекло в империю других торговцев. Скоро венецианцы заняли в Константинополе вакантное место Амальфи, освобожденное после норманнских волнений. В 1111 г. Пиза получила право платить 4-процентный таможенный сбор и создать свою факторию в Константинополе. Менее одного века спустя генуэзцы, в свою очередь, устраиваются в византийской столице и постепенно добиваются таких же таможенных льгот, что и венецианцы. Императоры много раз пытались отменить привилегии итальянцев, но были вынуждены их восстанавливать. Так, крупная торговля была выпущена из рук, в Константинополе появляются настоящие колонии со своей администрацией, но вместе с тем они платят большие сборы, часто произвольные, которые компенсируют уменьшение налогов.