Воспроизводить, чтобы объяснять. Понятие авторства, идет ли речь об иконе, о другом ли произведении византийского искусства, несколько отлично от того, к какому мы привыкли, и это понятно. Сколько византийских текстов, житий святых, стихов, романов, хроник, словарей, комментариев всех сортов «никогда никому не принадлежало, каждый переписчик был еще и редактором, и соавтором… иногда издания пролога или нескольких слов во вступлении было достаточно, чтобы поменять adespoton (анонимный текст) или простой отрывок научного труда» (L. G. Westerink). Византийское искусство не сохранило, в отличие от литературы, корпуса подписанных «классических» произведений, они создавались в основном для нужд православной церкви и оставались анонимными. Интеллектуальные амбиции культурных кружков византийцев были исключительно филологическими, их цель состояла в сохранении правильных текстов, и иллюстрации к книгам воспринимались как иконы без какого-либо эстетического значения и служили для частного почитания: художник назывался только в том случае, если он был еще и писцом (H. Belting). Набожные намерения в итоге были очень далеки от светских представлений, даже если они и были тесно связаны с властью.
Вера
Все византийцы в итоге были верующими (pistoi), и вера у них проявлялась в любые мгновения жизни. Споткнулся ли, почувствовал ли боль, византиец всегда вспоминал Богоматерь: «Богородица, помилуй!» Встречая монаха на улице, испрашивали его благословения. Не говорит ли о глубокой вере тот факт, что множество людей перед смертью уходили в монастырь, а другие, оставаясь светскими людьми, на смертном одре надевали монашескую одежду? Как иначе объяснить рвение, с которым они заботились о больных и нищих? Некоторые западные авторы, впечатленные величием службы в православной церкви и скандалами при дворе, оспаривают моральное единство византийского христианства. Это единство жизни отдельных индивидов и византийского общества, мне кажется, было необходимой частью империи. Обращение в православие новых народов выражало, по моему мнению, отношение византийцев, спокойно принимавших этнические особенности, разные языки в пределах империи, даже ереси. «Позаботимся о наших подданных, — писал император Юстиниан. — Все, что им полезно, наша первая задача — это спасти их души искренней верой православной, культ святой и неразделенной Троицы и почитание всеславной и непорочной Марии, матери Иисуса. Но, как мы уже знаем, многие вверглись в ереси, мы должны дать им лучшие чувства проповедями, которые приведут их к Богу, а нашими эдиктами и законами исправить их выбор и подтолкнуть их к познанию и принятию единственной веры в спасение — христианской».