Вера в деяния демонов также была частью религиозного наследия Византии. Главнокомандующий флотом Адриан, рассказывает император Константин Багрянородный в «Жизни Василия», был отправлен из Константинополя с кораблями для освобождения Сиракуз на Сицилии, захваченных арабами (877 г.). Он был остановлен ветром в Монемвасии (Пелопоннес) в порту Иерак. Там находилось место, прозванное Элеос, которое получило свое название от густого леса, покрывавшего его. В этом месте находились злые духи, которых часто вызывали пастухи, чтобы они последили за их баранами, пасшимися там. И пастухи запретили демонам, так как они говорили с ними и радовались несчастью, которое произошло, сообщать, что накануне Сиракузы были взяты и разрушены. Новость эта достигла ушей Адриана. Он призвал пастухов, тщательно опросил их и нашел подтверждение тому, что они ему сказали. Пожелав услышать новость собственными ушами, он встал вместе с пастухами и велел спросить, когда были взяты Сиракузы, и услышал, что город уже захвачен. Впав в тоску и бессилие, он, однако, был убежден, что не нужно верить тому, что говорят демоны, так как они не обладали даром предвидения, «не зная, что это было не предвидение, а воспоминание демонов об уже произошедшем событии, которое, благодаря скорости и точности получения сведений, опережало любые слухи». Так автор оправдывает роль демонов.
В империи также верили в судьбу, колдунов и магию. Один сицилиец, при рождении названный Епифанием, был профессиональным борцом в Константинополе. Противники, завидовавшие ему, околдовали его. Он заболел. Друзья возили его из одного монастыря в другой в надежде, что какой-нибудь святой человек вылечит его, все было безрезультатно. Наконец, они привели его к колдунам. В течение двух лет он был непобедим, но затем он опять заболел, и страдания его стали больше прежних. Друзья Епифания, которых дразнили его соперники, отправили его в Иерусалим, найдя средства для пропитания. Он посетил святые места, потом по дороге на Иордан остановился в монастыре Хозива. Там он встретил монаха Дорофея, который был ставрофилаксом при иерусалимском патриархе Модесте (632–634 гг.). Тот отправил атлета на поиски монаха монастыря, сказав при этом: «Мой сын, если ты меня послушаешь, то я дам тебе несколько советов и твоя душа будет спасена». Епифаний пал ниц перед ним и ответил: «Это именно то, что я ищу, мой отец». По приглашению монаха он стал жить в монастыре. Однажды он попросил у старого аскета излечить его: «То, что ты хочешь получить от меня, — ему ответил аскет, — невозможно, так как ты ходил к колдунам, которые оказали тебе ложную помощь, ты обесчестил свою веру, и Бог прогневался на твое безбожие». Рассказ заканчивается следующим образом: атлет остался в монастыре, но демон так и не покинул его. Процесс над двумя магами, осужденными в XII в. в Константинополе, принес обоим — Склеру Сетху и Сикидиту — популярность, о которой пишет хроник Никита Хониат. Под видом занятий астрологией Склер занимался колдовством. Он прилюдно пытался обольстить молодую девушку, которая вступила в брачный возраст. Она отказала ему. Тогда он отправил ей рыбу, которую она съела. Обезумевшая от любви и охваченная плотскими желаниями, она отдалась Склеру. Разгневанные родители девушки подняли шум вокруг этого дела. Что касается Сикидита, то он, «собрав отряд демонов против тех, кого хотел побороть», ослеплял людей или вводил их в заблуждение. Однажды, когда он находился во дворце и смотрел на море, он увидел входящий в гавань корабль, груженный чашами и блюдами. Сикидит спросил у людей, которые были вместе с ним, сколько ему дадут денег, если он остановит корабль и заставит моряка превратить свой груз в мелкие осколки. Ему обещали ту цену, о которой он просил. Тотчас же моряк взял весло и начал разбивать чаши до тех пор, пока они, под смех присутствующих, не превратились в мелкие осколки. Сикидит, который рассказывал, что своими глазами видел красную змею, огненную стену пламени, поднимавшегося над чашами, наблюдал, пожирая взглядом, действия моряка, и отвел взор, когда все чаши были уничтожены. В другой раз Сикидит был в бане. Между ним и теми, кто в это время мылся вместе с ним, завязался спор, он вышел из бани и дошел до раздевалки. Несколько мгновений спустя все, напуганные, выбежали из бани и рассказывали, что после ухода Сикидита люди, черные как смола, вышли из горячей воды и выгнали их пинками по ягодицам из бани. Императорский суд приговорил Склера Сетха и Сикидита к ослеплению. Первый вернулся к своим преступным наклонностям, второй стал монахом и много лет спустя написал труд о божественных таинствах.