Служители дома
Император
Все, что приходит свыше, зависит только от Бога, все, что происходит на земле — от императора, единственного управителя земного дома — византийского государства. Высшая магистратура, которую осуществляет император, не может быть выборной, потому что может привести на трон худшего из кандидатов, потому что народ не умеет выбирать, не может стать решающей и линия родства, потому что власть могут получить люди к ней неспособные и просто невежественные. Император, как пчелиная матка, получает власть по своему естественному происхождению, а значит, от Бога. Защитник власти, единственный, кто был создан без господина, единственный — абсолютно свободный, поскольку все остальные в большей или меньшей степени являются пленниками, он зависит на этой земле только от самого себя и правит на ней как абсолютный монарх, откуда и происходит его титул — автократор. Никто не имеет права подвергать его критике, это является кощунством, все должны повиноваться императору и молиться за него. Плохой император — это безрассудный государь, потому что он кидается в авантюры, лишающие его материальных ресурсов, которые он пытается обеспечить себе любыми средствами. Плохой император — тот, кто несправедлив, или слишком молод, или невежествен, или жаден. Это будет решено Богом со всей строгостью по той мере власти, которая Им была доверена правителю. Хороший император — это, прежде всего, справедливый судья, сострадательный, стоящий за правду, «с сердцем чистым, как вода в источнике»: его добрые чувства и его уравновешенность, которые обеспечивают покой народа, его рвение, его искренние суждения, его всепобеждающая святость, которую ему дает его положение священника, наконец, его безупречное управление имуществом, позволяют ему уподобляться божеству, к чему он так стремится («Поскольку, если использовать несколько смелое выражение, вы божества для ваших подданных», — писал Григорий Назианзин, которого византийцы называли «христианским Демосфеном», «Богословом»).
Суть религиозного фундамента императорской власти, дающейся Божественной инвеститурой (предоставление властных полномочий), которая дошла до Рима от Александра и эллинистических правителей и была основана на иранской концепции, по существу этической, — использование власти имеет цель победить зло (А. Паглиаро). Именно от Рима Византийская империя получила эту концепцию, как, впрочем, и значительную часть обрядов, от которых зависела инвеститура божественного человека, которым был император. Главное в начале правления — это приветственный возглас войск на плацу Гебдомон: «Боже милосердный, общественное дело [государство] просит Льва стать императором… Таковы чаяния дворца, таковы мольбы армии, таковы пожелания сената и чаяния народа. Мир ждет Льва. Армия желает Льва. Услышь, Господи, наши молитвы», — кричали солдаты в 457 г. при восшествии на престол Льва I, после того как на него были надеты традиционные золотое ожерелье и диадема и новый император был поднят на большом щите. Этот древний обычай, указывающий на избранника сената как на главнокомандующего армией и дополненный короткой церемонией в Великой Церкви (собор Святой Софии), у выхода из которой патриарх возлагал на голову нового императора корону, которую он слагал с себя на алтарь, был заменен религиозной церемонией посвящения, которая начиная с X в. придала коронации литургический характер. Отныне патриарх Константинополя, получавший от избранника список Символа веры, который он помещал затем в архив, произносил молитву для хламиды (саккос в XIV в.) и обуви порфиры, отличительных знаков императорского сана, но с XII в. и позднее прежде всего осуществлял обряд помазания в форме креста на голове императора. Это помазание стирало все совершенные грехи и освящало императора. Помазанник Божий не был больше простым мирянином, пение Трисвятого, которое начинала толпа, оповещало об этом. Одетый в золотой мандиас, он возглавлял процессию как духовное лицо, и если в процессе церемонии он должен был причащаться, то дьяконы вели его внутрь алтаря, что было привилегией священнослужителей, где он причащался, как и они, хлебом и вином из рук самого патриарха.