Выбрать главу

3

Гликера[192] Филинне

Не в добрый час, Филинна, меня выдали замуж за этого ученого ритора Стрепсиада. Ведь всякий раз, когда надо идти ко сну, он до поздней ночи притворяется занятым своими судебными делами, ссылается на то, что обдумывает их, и, приняв вид оратора, машет руками и что-то бормочет себе под нос. Зачем только он женился, да еще на девушке в самом расцвете молодости, раз ему совсем не нужно женщины? Может быть, чтобы обсуждать со мной свои процессы, чтобы ночью я вместе с ним рылась в законах? Но если он превращает нашу спальню в ораторскую школу, я скоро оставлю супружеское ложе, хотя мы и недавно в браке, и стану спать одна, а будет жадно хвататься за чужие дела, пренебрегая нашим, ведение моего я тогда поручу другому ритору. Понимаешь, что я хочу сказать? Конечно же: ведь я обращаюсь к тебе, кто по моим кратким словам легко догадается об остальном. Обдумай все хорошенько — как женщина ты, конечно, посочувствуешь женщине, — хотя я из стыда не могу прямо писать о том, чего мне недостает, и постарайся как-нибудь облегчить мою беду. Тебе, моей доброй свахе[193] и вдобавок двоюродной сестре, нужно печься не только о заключении брака, но прийти на помощь теперь, когда все пошатнулось. Я схватила волка за уши; долго мне не удержать его, а отпустить страшно, чтобы сутяга не возвел на меня ложного обвинения[194].

4

Гермотим Аристарху

Вчера я стал вызывать Дориду[195], как обычно, играя в переулке на свирели. Она наконец показалась в окне, точно сверкающая звезда, и шепотом говорит: «Я слышу, дорогой, но не могу выйти — мой господин дома. Он не уходит, чтобы помешать мне, любимый, встретиться с тобой. Останься, подожди. Я скоро спущусь, а за маленькое промедление щедрее вознагражу тебя. Потерпи, ради богов! Отчаявшись, не губи сегодняшний вечер, не огорчай живущего во мне влечения, не разжигай горячее пламени». Такими речами она его ободряла, так манила и словами, точно они были любовными стрелами, склонила, если придется, ждать до полуночи. Однако она вскоре спустилась с кувшином на левом плече, удачно придумав, что надо принести воды. Даже так Дорида показалась мне красавицей, словно на ней были украшения из золота. А волосы — что за прелесть! Какие они длинные! Немного убранные с бровей, они пленительно сбегают по шее и плечам. На щеках отблеск истомы, струящейся из глаз; пить ее губами — сладостно, описать — не легко. Дорида говорит: «Пока мы вместе, не будем упускать мимолетных возможностей, которые посылает нам случай». С радостью обнявшись, еще радостнее мы приступили к тому, что за этим следует: ведь возникающие препятствия делают это для влюбленных слаще и желаннее.

5

Парфенида Гарпедоне

Что за голос! Что за лира! Как согласно они звучат, как слиты слова со звоном струн! Воистину Музы здесь неразлучно соединены с Харитами[196]. Глаза юноши сосредоточены на музыке и пении, но, когда он смотрит на меня, сильнее песен чарует мою душу. Если б не таким был Ахилл[197] (я знаю его по картинам в нашем доме), он не мог бы считаться действительно красивым, если б не так играл на кифаре, не был бы учеником Хирона[198]. О, пусть бы он пожелал меня, пусть бы ответил любовью на мою любовь! Впрочем, это дерзкие мечты. Какая женщина может показаться ему красивой, если он не взглянет на нее снисходительными глазами? Как сладостно такое соседство, клянусь Музами. Но подчас я испытываю жестокие страдания: хватаюсь за сердце — оно так бьется, что готово выскочить и, кажется мне, горит. Голова то клонится к самым коленям, то бессильно падает на плечи[199]. А видя его, я стыжусь, робею, задыхаюсь от счастья. О, сладчайший огонь, кто пролил тебя в мою грудь? Как сильно я страдаю, а отчего это — не могу понять. Меня гложет какая-то странная боль, по щекам неудержимым потоком льются слезы, бесчисленные мысли проносятся в голове: так, отраженный водой в чаше или чану, бегает по стене солнечный зайчик, своим движением воспроизводя вечно текущий поток вод[200]. Или это то, что люди зовут любовью? Факел Эрота проник мне в самую печень[201]. Почему этот огненосный бог, забыв своих прежних прислужниц, обрушивается на еще не посвященную в мистерии и затевает войну с девочкой, не созревшей для Афродиты, запертой в женских покоях, строго охраняемой, так что при бдительных стражах ей едва удается даже выглянуть из дому. Счастлива дева, не знающая тревог любви, занятая только прялкой! Я стыжусь своего страдания, скрываю болезнь, боюсь открыться кому-нибудь: своим служанкам я не доверяю. О, беда! Из-за нее я хожу взад и вперед по комнате и ломаю руки, когда не достает сил терпеть. И нет мне ни исцеления, ни хотя бы краткой передышки. Ведь юноша, мой сладчайший враг, поет свои чудесные песни напротив, и я не знаю, что мне делать. И откуда мне, несчастной, знать, когда я ломаю себе голову над тем, природа и особенности чего мне неизвестны, потому что я неопытна в любовной науке и не знала любовного ложа. Прощай, стыд[202], прощай, целомудрие, прощай, мучащая меня скромность девственности! Я чувствую зов природы, который, кажется, не признает никаких законов[203]. На время я отучусь краснеть и тогда, может быть, избавлю свою душу от страдания. Весьма кстати я за письмом чихнула. Может, мой любимый подумал обо мне. О, если б мы могли насладиться друг другом не только одними глазами, но всем телом! Гарпедона (я нарочно поведала тебе про сладкую боль моей любовной раны), приди теперь и дай мне совет. Скажи, что тебе понадобились нитки для основы, для утка или еще что-нибудь в этом роде. Прощай и, клянусь Эротом, клятвой, которой я научилась у него самого, сохрани все это в полной тайне.

вернуться

192

Гликера — имя героини комедии Менандра «Отрезанная коса».

вернуться

193

При предварительных переговорах между отцами молодого человека и девушки в качестве представительницы ее интересов могла участвовать сваха.

вернуться

194

В связи с сюжетом см. примеч. 4 к I, 5.

вернуться

195

Дорида (см. примеч. 3 к I, 22), как следует из дальнейшего, по-видимому, гетера, принадлежащая своднику. Ситуация письма сходна с вводной сценой комедии Плавта «Проделки парасита», заимствовавшего сюжеты из новой комедии.

вернуться

196

См. примеч. 3 к I, 1.

вернуться

197

Ахилла еще Гомер считал самым красивым из греческих героев:

Вслед за Ниреем, который из греков, пришедших под Трою, Всех был прекрасней лицом, кроме славного сына Пелея. («Илиада», II, 673 и сл.)
вернуться

198

Кентавр Хирон был воспитателем юного Ахилла и обучил его наряду с прочим музыкальному искусству.

вернуться

199

Концепция любви как болезни с древних времен укоренилась в сознании греков. Описание переживаний Парфениды находится под непосредственным влиянием III книги «Аргонавтики» эллинистического поэта Аполлония Родосского, рассказывающей о влюбленности Медеи.

вернуться

200

Образ заимствован из «Аргонавтики» Аполлония Родосского (III, 756); имя, по-видимому, из «Диалогов гетер» Лукиана или принадлежит к числу смысловых: Парфенида значит девственная.

вернуться

201

Печень считалась средоточием страстей.

вернуться

202

Фраза почти буквально заимствована из «Аргонавтики» (III, 785).

вернуться

203

Отзвук трагедии Еврипида (фрагм. 920).