Он не сразу заметил, что из грязных переулков исчезли привычные свиньи, утки и куры. У порога дома его внезапно остановил Рыва. Властно легла на плечо Амвросия могучая рука рыжебородого воина. Сердито опустились густые брови. Скривились плотно сжатые толстые губы. «Неужели он ждал меня?» - мелькнуло в голове мальчика.
Прощальные лучи солнца окрасили край небо в розовый цвет. С другой стороны выступила из меркнущей голубизны белая луна.
- Привет, Рыва! Пусть Перун охранит тебя! - произнес молодой римлянин, стараясь подавить дрожь в голосе и скрыть тревогу.
Рыва грозно посмотрел на него:
- Здравствуй и ты, мой мальчик.
- Рад видеть…
Рыжебородый резким движением руки прервал его:
- Ты думаешь я сижу здесь и ничего не знаю? Кто вам позволил ослушаться меня, вояки? С Идария я спрошу потом. У него горе: убит отец. Вторяк - пустая башка. Но то какой ты воин я сейчас проверю.
- Рыва, мы лишь хотели помочь вам и… - попытался успокоить собеседника мальчик. Он никогда еще не видел того таким свирепым.
- Что? Мало мне досталось женского яду за сопляков взятых в горы? Рисковал ли я вами напрасно? Хоть один из вас погиб? Да вы ни единой царапины не получили, герои. Когда стало действительно опасно я оставил вас в доброй крепости. Так? Так это было?
- Мы хотели сражаться! - резко ответил Амвросий.
Рыва неожиданно ухмыльнулся:
- И что из того?
- Я сам убил несколько аваров. Разве не польза?
- Хорошо, - дал себе успокоиться могучий варвар. - Больше не смей нарушать приказ старших. Военное дело серьезно. Дружинников за малое зло изгоняют. За большое зло казнят без жалости. Что жив остался, что дрался как умел - молодец.
Мальчик опустил взор. Сжал до боли глаза.
- Как Валент? - с дрожью в голосе спросил он.
- Со вчерашнего дня поправляется. Спит он сейчас. Три раны на нем оставил последний натиск хорватов. Голову задело. Плечо левое пробито. Кольчуга и ребра спасли грудь от топора. Неделю бредил, все об Италии что-то говорил. Как проснется, ты ему ничего не говори. Скажешь в лесу отсиделся. Понял?
Мальчик кивнул.
- Повзрослел ты… Ладно, иди на отца посмотри, а потом… Возьми свой меч и выходи. Покажешь мне, чего ты теперь стоишь!
Врата скрипнули. Стойла были пусты: коней недавно отогнали на пастбища. В людской половине дома пьяно пахло медом, потом и квасом. Заметно потерявшая в весе рыжая кошка дремала в солнечном свете, падавшем из открытой оконной прорези. На лавке брыкал ножками полугодовалый малыш. Рядом с ним мальчик увидел Ирину, утиравшую слезы. Он подумал: «Зачем она плачет? Ему же лучше? Он поправится!»
- Ирина, - тихонько позвал Амвросий.
Девушка подняла светлые глаза. Знакомый голос вырвал ее из оцепенения. Она не потеряла своей прелести. Черные волосы были собраны за спиной. Полные губы сложились в милой как всегда улыбке. Только лицо было заплаканным. Она встала, утирая слезы, и обняла его.
- Хвала Иисусу! Ты жив, Амвросий! - немного хрипловато прошептали ее уста. - Откуда ты? Мы столько пережили за эти месяцы… Столько! Знал бы ты, что тут было когда пришли авары…
- Валент поправится. Не сомневайся, слышишь? - твердо сказал мальчик. Он строго посмотрел в ее счастливые очи.
Ирина смазала последние капли и улыбнулась.
- Он спит, - робко сказала она. - Он только вчера узнал меня.
Дверь в спальню Валента была открыта. Амвросий заглянул в комнату. На желтоватой ткани лежал с перевязанной головой его приемный отец. Покрывало прятало от взгляда повязки на груди и плече раненного. Рот его был приоткрыт. Валент тихо дышал во сне. На столике возле ложа лежал шлем сделанный на римский манер с разрубленным алым гребнем. Рядом стояли глиняные склянки и масляный светильник. Изодранный щит подпирал стену.
- Волхвы дали мне трав, - пояснила девушка.
- Рыва сказал, он выздоравливает, - тихонько произнес юный римлянин, вспомнив: рыжебородый великан ждет его снаружи.
Они вернулись в зал. Только теперь Амвросий обнаружил, что очаг в доме не горел. Ирина заметила его удивленный взгляд.
- Ты голоден? - спросила она.
- Нет. Возьми вот это, - он сбросил суму. - Тут есть немного мяса. Поешь, тебе ведь надо кормить брата. А я вскоре вернусь. Сейчас меня ждет Рыва. Если отец проснется, скажи, что со мной все хорошо. Мы с ребятами прятались в лесах.
Он подошел к своему грубому ложу. Снял со стены запыленный меч. Серебро на рукояти потемнело, но клинок оказался в полном порядке. «Надо будет только завтра убрать пару ржавых пятен», - подумал Амвросий. Он перебросил ремень с ножнами через плечо и вышел.
- Уже в пору! - улыбнулся рыжебородый.
В руке он держал длинную хворостину. Еще несколько прутьев было заткнуто у него за пояс. Он поднял овальный щит, лежавший у стены. Указал мальчику на стоявший рядом щит поменьше.
- Он твой. Сейчас и всегда.
«Я нарисую на нем два крыла. Просто два крыла на белом фоне. Это будет мой символ», - подумал молодой римлянин. Он не чувствовал страха, хотя точно знал что проиграет сегодня.
- Я ведаю, что вы прошли обряд посвящения, хотя никто вам этого не позволял. И я помню: воинов не наказывают со связанными руками. Всякое такое дело против богов. Ты ведь не дашь выпороть себя? Поэтому вынимай свой меч.
- Да сохранит тебя Хорс, - ответил Амвросий. Прямые брови еще ниже нависли над горящим взором. Лоб сдвинулся вперед.
Мальчик потянул ножны, высвобождая клинок. Тверже оперся на левую ногу. Отвел назад правое плечо. Выставил щит и поднял оружие. Он приготовился защищаться.
«Из парня выйдет толк», - подумал Рыва.
Приложение 1: История Византии - VII век
3 глава книги А. П. Каждан, Г. Г. Литаврин. "Очерки истории Византии и южных славян"
Изд-во Учпедгиз, М., 1958 г.
OCR Detskiysad.Ru
Ссылка в Интернете http://www.detskiysad.ru/raznlit/vizantia.html
1. Внешнеполитические неудачи империи в конце VI-VII вв.
Режим, созданный Юстинианом, был откровенной диктатурой рабовладельческого класса, сопровождавшейся террором, подавлением последних следов демократического движения и крайним обнищанием страны. Но и эта диктатура, несмотря на отдельные успехи во внешней политике, была уже не в состоянии обеспечить устойчивость рабовладельческих порядков в Средиземноморье. Со второй половины VI в. начинается распад Восточной Римской империи.
Благодаря специфике сохранившихся до нашего времени источников, всего отчетливее предстает перед нами картина внешнеполитических неудач. Уже в 568 г., три года спустя после смерти Юстиниана, лангобарды вторглись в Италию и вытеснили оттуда восточноримские войска: лишь Рим, Равенна и области Южной Италии продолжали признавать власть константинопольского императора.
Балканский полуостров империя также уже не могла удержать в своих руках: славяне, протоболгары, авары совершали набеги до самых стен Константинополя, проникали в Пелопоннес и на острова. На востоке персы опрокинули отряды восточноримских войск, вторглись в Армению, Сирию, Малую Азию; в 626 г. персы, славяне и авары осадили Константинополь. Правда, войскам императора Ираклия (610-641) удалось отразить натиск персов, но уже в 634 г. началось стремительное наступление арабов, и в течение недолгого срока империя потеряла Египет, Палестину, Сирию. Вскоре арабы закрепились на островах Эгейского моря и в 655 г. нанесли императорскому флоту сокрушительное поражение у Ликийского побережья.
В то время, как славяне, персы, а затем арабы продвигались в глубь территории Восточной Римской империи, сама она переживала очень существенные внутренние перемены, теснейшим образом связанные и в значительной мере обусловившие эти внешнеполитические неудачи. К сожалению, эти перемены обычно ускользали от внимания средневековых хронистов, и поэтому мы лишь с большим трудом можем проследить за ними. До самого последнего времени мы даже были лишены возможности ставить вопрос о судьбе восточноримских полисов, этого оплота рабовладельческой системы, - ибо нарративные источники (хроники и жития святых) содержали совершенно ничтожные сведения для истории городов. Положение дел несколько изменилось в последнее время благодаря раскопкам, которые дали ученым значительный нумизматический и археологический материал, освещающий в первую очередь перемены в характере городских поселений.