Заканчивая свое описание сохранившихся памятников византийской столицы, мы должны упомянуть также и о тех сравнительно мелких произведениях византийского искусства, которые можно изучать еще на месте в Константинополе. Какими бы недостатками ни отличались в разных отношениях собрания новоучрежденного (в 1882 г.) Оттоманского Музея, все же его устройство в Константинополе, в Чинили – Киоске (фаянсовый) в Серале полагает в известной степени предел тому хищению и, главное, той страсти к разрушению, на которое обречены предметы древности в Турции[395]. Правда, управление этого Музея занято не столько самым Константинополем, сколько различными провинциями и по преимуществу теми, в которых теперь сосредоточилась археологическая деятельность ученых и научных экспедиций, совершивших такие замечательные открытия в последнее время. Это управление задалось уже слишком ревниво мнимыми научными интересами Турции и, очевидно, забывает то простое соображение, что меркантильные прения о дележе еще не составляют главной цели, для которой музей основан, а строгие законы по воспрещению всякого вывоза памятников уместны лишь там, где они, действительно, охраняются, и никак не в Турции, где не только не начиналось еще их собирание, но продолжается разрушение. Великолепные капители лучшей эпохи Константинополя – IV и V столетий по – прежнему валяются десятками в мусоре по берегам моря, в разных захолустьях Стамбула. Но и те капители и барельефы, которые собраны уже для музея и расставлены в его саду, еще не составляют истинной заслуги, потому что большинство их не помечено даже, и нам навсегда, по – видимому, останется неизвестно их происхождение. Нельзя не быть, поэтому, признательным известному археологу С. Рейнаху за его, хотя краткие, сведения о предметах византийской древности, которые он дает в изданном им общем каталоге музея[396], хотя автора лично отдел христианских древностей не интересовал как специалиста. Автор делает в самом начале даже примечание, что все памятники христианского отдела лишены всякого художественного достоинства, т. е. представляют лишь ремесленные, часто грубые изделия. И, между тем, эти мелкие фрагменты разоренных зданий имеют свое историческое значение: между ними находим несколько барельефов с изображением Одигитрии, святых, архангелов, плит с орнаментами, капителей, украшенных фигурами, эмблемами, орлами, голубками и пр. и пр. Между капителями выдается особенно одна из св. Софии, с горельефными фигурами в листве, и другая с изображением гениев, несущих корзину с двумя голубями, и подобные им с гениями среди лиственных разводов. Особенно заслуживает внимания порфировый барельеф от крышки саркофага, стоящего и теперь у храма Ирины и почитаемого за саркофаг Константина, с изображением гениев, занятых сбором винограда: барельеф по стилю тождествен со скульптурами саркофагов, извлеченных из ц. св. Констанции в Риме и стоящих ныне в Ватиканском музее. Капитальною вещью в собрании музея, помещенного в главной зале, представляется мраморная статуэтка Доброго Пастыря[397], замечательная уже потому, что, как известно, наиболее значительный сюжет древнего христианского искусства воспроизведен на Востоке еще только в двух статуэтках музея Спарты и Афин, и на самом Западе сохранилось также лишь две подобных статуэтки ныне в Латеранском музее[398]. В данном обзоре памятников Константинополя мы должны также припомнить, что, по свидетельствам историков, изображения Доброго Пастыря украшали собою площади и фонтаны города в древнейшую его эпоху.
И вообще, самое краткое рассмотрение собранных в музее христианских древностей наводит yа мысль, что Византия первых императоров еще должна сохраняться под почвою нынешнего города, так как даже между этими обломками явно преобладают две эпохи: древнейшая, до VI столетия включительно и позднейшая, начиная с ХI-го века. В том же убеждает нас и общий осмотр различных руин в городе и характер многих находок последнего времени. В одном из домов близ водопровода Валента[399], нам показали напр. две барельефные плиты из мрамора с изображением двух гладиаторов, вооруженных короткими мечами и щитами на отвес; в поле по сторонам фигур изваяны венки и лавровая ветвь; фигуры сделаны горельефом; по верхней койме имеется надпись, наскоро нами списанная[400]; на одной плите:
395
В замечательном собрании Филологического Силлога, в его доме по улице Топсилар № 14 сохраняются по преимуществу надписи.
396
S. Reinaсh. Catalogue da Musee Imp. d’Ant. C – ple. 1882, IV, p. 54 – 62. В предисловии к каталогу управление обещает полный научный каталог, но и поныне он desideratur тогда как каталог Рейнаха изъят почему то из продажи, – на что указывает и сам автор в Revue Arch. Chronique d'Orient за 1886 год. См. также заметки пок. А. Дюмона о древностях в арсенале ц. Ирины (ныне часть их в музее) в Rev. Arch. за 1868 г. и каталог Гуда изд. в 1871 с плохим текстом и несколькими литографиями.
398
G. В. de Rossi, Bull, darch, christ, 1869, 1879, A. Фон – Фрикена Римские катакомбы и пам. христ. иск, 1872 – 1885, III стр. 1 – 33, IV стр. 89 – 91, 140. Мнение последнего автора, что константинопольская статуэтка принадлежит IV столетию, кажется нам вернее, чем отнесение ее к V веку.
400
Сообщая этот список, не ручаемся за его верность, а на эcтампаж не последовало согласия владельца.