Постройки церквей и монастырей в столице в этом периоде, по преимуществу, дело императоров и их семей; частная инициатива вызывает даже временные эдикты (в 963 г., действовавшие по 1003 год), отменяющие право завещать имения монастырям и строить новые. Льву Философу (886 – 911) принадлежит постройка двух монастырей во имя Спаса и в память жены Феофано; известно также, что желая почтить ее святую память, император построил также церковь Анны во дворце и храм Всех Святых, для чего, однако, он воспользовался материалами, мраморами и мозаиками из разобранной церкви Стефана в Сигме; храм Всех Святых упоминается не раз в хрониках, по случаю падения его купола от землетрясения и украшавшей его бронзовой группы Михаила Архангела и императора Михаила, подносящего архистратигу модель столицы. В новом изящном монастыре Лазаря, друга Христа, императором положены мощи его и новооткрытые на Кипре мощи св. Марии Магдалины в серебряной раке[131]. Еще любопытнее постройка храма во имя св. Параскевы, находившегося, по словам Григория диакона, ученика Василия Нового, в участке Ареобинда; и с тем же именем стоящего доныне в нынешнем Хас – Киой, по ту сторону Золотого Рога[132]. «А от Царьграда до святой Пятницы, говорит Антоний, день пешему идти (кругом Золотого Рога). Не дошед же Пятницы мало, святая Евфимия в теле лежит, и святая Пятница в теле лежит, и носят на перенос; от нее святая Елена девица лежит». Народное почитание Параскевы началось в Византии в силу легендарной связи самого ее имени с днем крестной смерти Христа. Миниатюра известного кодекса Григория Богослова в Национальной Библиотеке Парижа за № 510, исполненного между 880 и 885 годами, представляет нам в иконе Недели Пасхи или Нового Воскресения рядом со св. Еленою и Параскеву, держащую орудия Страстей[133]. Известно, затем, что особая популярность жития Параскевы в русско – славянской области зависела от слияния легенды с славянским олицетворением Пятницы[134], но основания культу Пятницы, развившемуся особенно в XIII веке были положены, видимо, в Греции и именно в данную эпоху. Ко времени Льва относятся, наконец, монастырь Каллии или Кавлия, церковь великомуч. Варвары у ворот этого имени (на нын. мысу Сераля), уступленная в 991 г. Венецианцам и храм Богородицы, основанный патрицием Константином Липс и потому называвшийся Богородицею Лива (to%u Dibéov), вместе с монастырем и приютом вблизи храма Апостолов; церковь эта существует и доселе.
При Романе Лекапене (920 – 943) построен обширный женский монастырь Мирелей, где и погребен он с семьей и где постриглись потом многие императрицы, близ гавани Феодосиевой, и церкви Евангелиста Богослова в Двуконнике и Пантелеймона. При Константине Багрянородном (944 – 959) монастырь имени Ставракия и, быть может, церковь Богородицы Нерукотворного Образа; монастырь Павла во дворце украшен золотыми эмалевыми иконами. При Иоанне Цимисхии (969 – 975), знаем только одну постройку церкви Спаса в Хальке во дворце, по случаю победы над Святославом. От царствования Василия II Болгаробойцы (976 – 1025) не имеем никаких известий кроме как о перестройке купола Софии и землетрясении, разрушившем несколько церквей, но это отсутствие известий вполне понятно и объясняется состоянием Империи и личным характером правителя.
Замечательна и характерна, напротив, хроника построек при Романе III Аргире (1028 – 1034) и Зое: кроме переделок в церкви Богородицы Влахернской, возобновления приютов, водопроводов и проч., Роман, задавшийся обычною манией времени, построил (1031 – 4) громадный мужеский монастырь во имя Богородицы, прозванный t%hv Peribléeptou – «прекрасных видов» в кв. Триаконтафилла (нынче перестраиваемый армянский монастырь Сулу), по триумфальной дороге к Золотым воротам, следы которого ныне отыскиваются выше квартала Псаматии. Известно, что для громадных зданий монастыря, его украшений и содержания многочисленной обители не только истощены были средства государства, но и для населения вся постройка осталась памятною всякого рода тягостями. Клавихо, посетивший Византию в 1403 г., видел этот монастырь «Peribeliko» и оставил нам любопытное его описание. По его словам, при входе в церковь был большой двор с кипарисами, ореховыми деревьями, вязами. Самая церковь была снаружи украшена различными изображениями и фигурами (т. е. сценами иконописными и ликами), сделанными золотом, голубою и многими другими красками. Это мозаическое украшение фасада доселе известно было нам только на старинных церквах Италии. Налево от входа внутри было много картин, между которыми одна изображала Богородицу, а по сторонам ее императора и императрицу (имп. Михаила VIII, Феодору и сына их Константина). У ног Богородицы были представлены тридцать замков и городов с подписями их имен по – гречески. Говорят, что это все владения монастырские, пожалованные церкви императором Романом, здесь погребенным. Еще ниже были повешены грамоты, писанные на стали (?) и снабженные восковыми и свинцовыми печатями. Корпус церкви был круглый, имел пять алтарей, и главная зала была окружена тремя нефами; плафон ее был мозаический. Клавихо видел и порфировые саркофаги Романа и Никифора Вотаниата, хотя лишенные золота и камней, их украшавших, и десницу Иоанна Предтечи, перенесенную в 1484 г. на Родос, затем на о. Мальту и в Гатчину. Он сообщает также легенду о том, что у десницы недоставало указательного пальца, будто бы потому, что когда она находилась еще в Антиохии, во времена языческие, несчастный отец спас свою, обреченную на съедение злому дракону, дочь, бросив святой перст в его пасть и тем умертвил чудовище. Был в церкви также крест в локоть, обделанный в резную раку, покрытую золотом и сделанный из древа Креста Господня, еще во времена св. Елены. Вне церкви был открытый портик[135], замечательно хорошей работы, в котором находилось много исторических картин и, между прочим, одна, изображавшая древо Иессеево: это генеалогическое дерево было исполнено мозаикою с таким совершенством, «что, если кто видел эту работу, тот ничего не видел удивительнее». Для нас же любопытно и то, что здесь мы встречаем древнейший византийский оригинал сюжета, столь известного потом в западной иконографии[136]. Большая и высокая трапеза была также украшена по сводам мозаикою, с изображениями из Протоевангелия, жизни и чудес Спасителя до Его крестной смерти. Сестра пресловутой Зои и также известная в Византийской истории Порфирородная Феодора основала монастырь во имя 9 сил небесных – Еннеа Клисия, за Ипподромом (Влахернским)[137], близ Костантинова дворца, как указывает Стефан Новгородец[138] «ту жь есть двор, нарицается: палата правоверного царя Константина; а стены его велики, стоят высоко вельми, выше городных стен, велику граду подобны, под Гипподромием стоят при море». В этой церкви была, как говорит Стефан, статуя Христа: «ту Христос вельми гораздо аки жив человек, образно стоит, не на иконе, но собою стоит». Диакон Игнатий[139], описывая эту Девяточинную церковь при Константинове дворе, упоминает о ее чудных колоннах, в которые можно было смотреться, как в зеркало. Мозаики церкви упоминает Бондельмонти. Михаил IV Пафлагон (1034 – 1041) расширил и снабдил роскошными постройками Космидион, где и умер. Наконец Константин Мономах (1042 – 1053) известен постройкой монастыря великомученика Георгия в Мангалах, между прочим, как потому, что все сооружение было особенно пышно, несмотря на тройную перестройку с основания, снабжено террасами, цветниками, аллеями, фонтанами и бассейнами, приютами, трапезами, так отчасти и потому, что самое место постройки было избрано намеренно императором по близости от дома известной Склирины, которую Мономах мог таким образом посещать под благовидным предлогом.
131
Кроме известий, собранных у Дюканжа 1. е. IV р. 128, также Слово Никифора Каллиста о Марии Магдалине, Patrol, gr. 1. с. р. 574.
132
Святая великомученица римская Параскева чтится 23 июля и пострадала при Антонине; подобно сожженной ей мученице времен Диоклетиана, родилась в пятницу и наименована в честь дня крестной смерти Христа. «Парасковия – Пятница – Христовым страстям причастница».
134
См. Акад. А. Н. Веселовского «Опыты по истории развития Христианской легенды. II. Берта, Анастасия и Пятница. Журн. Минист. Нар. Просв. 1876 г., Февраль, март, апрель, май и июнь.
136
См. в том же издании: Constantinople etc. Fragment de l'Itinerario de Clavijo par Ph. Brunn. Odessa, 1883, note 13.
137
Бондельмонти, у Дюканжа p. 188 помещает м – рь за городом, равно Кантакузен, называющей и ворота близ Адрианопольских p. \aswméatwn. По – видимому, ц. была или в Гебдомоне, или за Влахернами.
138
Сахарова, стр. 53. Но Стефан делает большую неточность, переходя от этого Ипподрома (Гебдомона или Влахерн) к известному Ипподрому близ Большого Дворца и продолжая: «ту есть монастырь Сергия и Вакха».