Императоры въезжают под триумфальную арку, украшенную четырьмя коринфскими колонками. За нею поверху отряды войска, мулы с добычею; по низу между солдат идут пленные со связанными руками; толпы гуще, идут мулы с ношами матерей. Большое продолговатое здание на верхней террасе с аркадами; из – за него, в две открытые арки проходят отряды.
Верх колонны разбит треугольниками, между них в промежутках видно продолжение триумфального шествия; в треугольниках помещены аллегорические фигуры, трофеи, сцены из жизни пленных жен, пастух со стадами коз и пр. В конце перед аркой император принимает архитектора, подносящего ему модель колонны (в рисунке осталась одна база, колонка была сломана). И наконец сцена перевозки пленных на корабле: из трех аркад большой триумфальной арки воины выводят толпы варваров, другие стоят направо на выдающемся в море моле; виден корабль, уже полный воинами, один из них держит лабарум.
Уже из этого последования видно, что приговор Даженкура не имеет основания, и что здесь мы имеем рисунок, близкий к реальности; пока мы не имеем особых причин отгадывать ошибки барельефа, мы обязаны ему верить и, прежде всякой критики, попытаться понять его указания. Ясно, что все шествие делится на три части: процессию войска, триумфальный въезд императора и процессию пленных. К этим отделам присоединены сцены, последовавшие за триумфом: жизнь варваров в плену, отвод их из столицы; в этой последней сцене мы имеем рисунок одной из гаваней древнего Константинополя – вероятно, Феодосиевой, и около нее, на низменностях, ее окружавших, раскинутый лагерь варваров. Думаем, что скульптор ничем не погрешил против действительности, изобразив пастуха с козами – вероятно, так и было в этих местах, когда собственно город был еще мал, а стены, проведенные Константином, заключали в себе много пустырей; известен рассказ о том, что основатель новой столицы удивил и жителей ее, и своих приближенных, протянув направление стен ее крайне далеко, по взгляду современников, без всякой нужды: легенда говорит, что император сам шел все дальше и дальше, от древней Византии, проводя копьем места будущих ее укреплений. Перейдем теперь к самому триумфу.
Триумф направляется по двум террасам: верхней и нижней, притом так, что нижняя образует собственно путь, дорогу или улицу (не мощеную; via triumphalis была замощена впервые Юстинианом), по которой едут главные лица, повозки и везут тяжести; движение идет слева направо. Такое расположение на условном языке скульптуры передает нам, очевидно, путь от нынешних Золотых ворот, по склонам и террасам холмов, окаймляющих берег Пропонтиды, т. е. место триумфального пути к дворцу и св. Софии. Средний пункт, те ворота, у которых императора встречают граждане и сенат (люди, одетые в тоги), не может представлять собою Золотых ворот Константина, а есть, вероятно, триумфальная арка, воздвигнутая или на форуме Константина, или даже Феодосия, так как перед этими воротами мы видим, во – первых, рощу и во – вторых, здания, которых не могло быть вне ворот. Первые два из этих зданий, в виде продолговатой базилики, Бандури принимает за термы Аркадия и термы Евдокии, но эти термы находились в разных регионах, притом в таких местностях, где не могли проходить триумфы, а именно первые под Акрополем, вторые где – то ниже Капитолия, и наконец, наши здания по виду вовсе не походят на какие-либо термы, которые притом снаружи и не были украшаемы статуями. По своей узкости, по обилию декоративного элемента, эти здания всего более походят на портики, которым именно в эту эпоху преимущественно придавали формы греческого храма. Между тем, мы имеем древнейшее известие Александрийской хроники о том, что въезд императора Фоки имел место «через Золотые ворота, и Троадские портики, и всею среднею улицею до дворца». Эти троадские портики (в XII регионе) тянулись от форума Феодосия до самых Золотых ворот, так как, по другому показанию, стены были проведены до этих портиков, и затем в известии о сорокадневном землетрясении при Зеноне у Марцеллина ясно указано, что портиков с этим именем было двое: ambae Troadenses Porticus corruerunt (Дюканж, lib. II, p. 111). Также понятно, почему Аноним их не упоминает: разрушенные пожарами и землетрясениями, портики эти были в его время совершенно забыты.