В свое время мы будем иметь случай подробнее рассмотреть этот отдел византийской иконографии X – XI вв., которого первый пример монументального воспроизведения в мозаиках представляет именно роспись Константинопольского монастыря, начатая, по крайней мере, по идее времен Комненов.
Сообразуясь с порядком распределения сюжетов в мозаиках притворов, следует начать их описание с росписи внутреннего притвора (таб. 29), – обстоятельство, составляющее, по нашему мнению, результат позднейшего происхождения мозаик притвора внешнего. Ибо, если бы мозаическая роспись того и другого притвора возникла одновременно, порядок размещения сюжетов был бы обратный, то есть цикл сюжетов протоевангелия, именно Рождества и детства Богородицы должен был бы быть помещен в притворе внешнем, прежде сюжетов, представляющих младенческую жизнь Христа, которые получили бы свое место в росписи притвора внутреннего.
Ближайшее доказательство этой мысли находим в упомянутых мозаиках монастыря Дафни, церковь которого (XII – XIII в.), не будучи посвящена Богородице и содержа в центральном куполе и боковых нефах изображения: Христа Вседержителя, Распятие, Сошествие во ад, Вход в Иерусалим, Фомино неверие, а по парусам главного купола: Крещение, Преображение, Благовещение и Рождество, представляет именно во внешнем притворе остатки мозаик из жизни Марии. На стенах этого притвора видно Введение во Храм – любопытного перевода со многими фигурами, и Богородица, идущая за юношей на суд первосвященника. Все остальные мозаики обоих притворов разрушены, но колоссальные фигуры этих двух сцен, чисто византийского типа и еще прекрасного рисунка, могли бы, пожалуй, быть сочтены, как и мозаики Кахрие, за произведения западных мастеров.
Левый купол внутреннего притвора (G) окружен мелкими изображениями, размещенными на парусах и в люнетах этого отделения: Ангел благовествует Анне, Захария молится, преклонившись над киворием, Ангел слетающий с неба является Богородице, черпающей воду из источника[345], двое слуг предшествуют Богородице, идущей на суд к первосвященнику. По кайме перемычной арки изображено Целование Елисаветы, а на люнете и Иосиф, вводящий Богородицу в дом свой с юношей Симоном (табл. 40). В следующем слева отделении (Н) представлено в люнете Рождество Богородицы – сцена, заключающая в себе много обрядовых черт, и многоличная, как то принято и в иконописи позднейшей. На парусах крестообразного свода изображены две сцены из Протоевангелия (табл. 37), а именно: трех священников за трапезою, дающих свое благословение младенцу Марии[346], принесенной Иосифом, сцена, названная в Гомилии Иакова: e\ucaristòa t%hv basilidov, а здесь |h e\uléoghsiv t%wn ìeréewn; вторая сцена изображает Иоакима и Анну, ласкающих младенца Марию, – |h kolakeòa t%hv Qcou. На стене противоположной Рождеству Марии, первосвященник, возложив руку на голову малютки Девы, перед толпою народа подает чудесный жезл Иосифу. На перемычной арке представлен первосвященник, молящийся внутри кивория, а на другом конце пояса малютка Мария, стоящая на седьмой ступени храма (|h |eptabhmatòzousa). На соответствующей арке, по другую сторону центрального отделения изображена Мария, принимающая свою пищу от ангела, а на купольном своде над входом, как образ благочестия и молитвы, – Введение во храм. Весь купол взят для изображения одной сцены, обходящей вместе с процессией кругом, что дает Введению крайне оригинальный, еще неизвестный тип (см. табл. 38). Надпись tèa èagòa t%wn |agòwn указывает на символический смысл сцены, принятой не в историческом, но литургическом характере. Из дверей дома выходит 9 дев, держа зажженные свечи; из них 5 по одну сторону и 4 по другую (быть может, намек на дев глупых и разумных). Десятая дева есть малютка Мария, за которой сзади идут Иоаким и Анна умиленные; к Марии наклоняется первосвященник, одетый в далматику с нараменным лором; он стоит на последней ступени Святая Святых, которые представлены в виде пестромраморной круговой балюстрады, среди которой над престолом утвержден киворий на четырех колоннах. На престоле, в епископском троне сидит Мария, и ангел приносит ей хлебец. В том же отделении, в люнете изображено, как первосвященник, сидящий на большой софе вместе с двумя иереями, вручает Марии шерсть пурпурную; за малюткой Богородицею шесть дев (в античных одеяниях) выражают умиление к происходящему (табл. 39).
По сторонам входной царской двери, ведущей из внутреннего притвора внутрь церкви, в особо выложенных из разноцветного мрамора арках, находятся мозаические изображения апостолов Петра и Павла на голубоватом фоне, в натуральный рост[347]. Величавые фигуры верховных Апостолов с одной стороны помещены по сторонам самого Христа – изображения в люнете, с другой как бы охраняют вход в церковь, приглашая верующих вступить в нее в молитвенном настроении. Петр, держа в правой руке перевязанный тесьмою свиток, левою открытою указывает на вход. Павел с книгою в левой руке, правою благословляет. Древние типы или портреты Апостолов переданы здесь и с обычною характерностью и вместе экспрессивностью. Курчавые седые волосы Петра, короткий загнутый нос и плотно сжатые губы, при маленькой голове, конечно, отступают от древнейшего изображения апостола на известном бронзовом медальоне Каллиста, но за то приближаются более к типу еврейскому, тогда как медальон представляет нам тип римского рыбака. Точно также голова апостола Павла едва заметно изменилась против того изображения, которое встречаем в рукописи Космы Индоплова[348], но резко против образа на медальоне: мы видим здесь большую и полную духовной строгости голову, с орлиным носом, обрамленную густою, но низкою прической, с острою бородкой, с взлызлым лбом. Рядом во всех почти мозаиках тип Петра взят для изображения благочестивых старцев, добродушного Иосифа и пр.; тип Павла «учительный» – для Отцов Церкви.
346
Сходно с миниатюрой из Гомилий монаха Иакова: История виз. иск. по миниат., стр. 224; рис. Labarte, Hist, des: rts industriels pl. 87. Но в мозаике представлены только три старца по соображениям, явно, символического характера.
347
Исполненные нами снимки не могли быть сняты фотолитографией. Изображения эти держатся закрытыми, каждое особливо, деревянною дверцею.