Ничто из совершаемого нами добра не соделывает ум столь страшным для бесов, как постоянная и упорная молитва: удостаивая его близости к Богу (ибо говорит [псалмопевец]: «Близ Господь призывающим Его"[127]), она делает его трудноприступным для врагов.
Таким же образом, как соприкосновение с огнём делает железо недотрагиваемым, частые молитвы производят большую крепость ума. Поэтому бесы изо всех сил стараются внушить нам косность к усидчивой молитве, зная, что молитва замышляет против них и поборет уму[128]. Мы научены божественным Писанием, что молитва является добродетелью [из] добродетелей, ибо она, ближе[129] всех добродетелей предстоя Богу, просит помочь им в строю стоящих[130] против страстей и бесов. Пусть убедит тебя [в этом] Моисей, молитвой укрепивший воинов Израиля и воздаянием рук обративший вспять Амалика[131].
Поучение изречениям Святого Духа истребляет вещество худых помыслов, порождая умный огонь, по написанному: «В поучении моем разгорится огнь"[132]. Этот огонь, согревая ум, вызывает в нем напряжение к молитве и разумное познавание своих прошений к Богу.
Тот, кто утруждает себя поучением божественных Писаний ради голого научного знания (λογομαθείας[133] ψιλῆς ἕνεκα), даёт помыслу тщеславия повод войти в него. А кто подвизается с благоговением в изучении священных речений ради уразумения и исполнения воли Божией, тот привлекает к себе силу Святого Духа, которая даёт ему крепость претворить познанные слова в дела и, кроме того, являет его знатоком неписаных речений и божественнейших тайн Бога.
Любой доказывает подлинность поучения в божественных речениях тогда, когда при наступлении искушения он из памяти, словно из колчана, мечет вперёд, наподобие стрел, выученные им слова, бросает копья против бесов и страстей и отражает противоречием бездейственные помыслы, внушаемые теми против добродетелей.
Как отличие солдата в войнах доказывает трудолюбивую учёбу в стрельбе из лука в мирное время, так отсутствие страха у монахов при искушениях свидетельствует об упражнении в поучении Писаниям ради угождения Богу.
Поучение, [совершаемое] с сокрушением и молитвой, порождает в нас страх Божий, ибо [Писание] говорит: «Возглаголешь в них, — то есть в божественных речениях, — сидя в доме, и шествуя в пути, и ложась, и вставая, и да будут непоколебимы пред очами твоими, дабы научился бояться Господа Бога твоего"[134].
Какую силу имеют глаголы Священного Писания против пытающихся искушать нас бесов, показал Господь наш вочеловечившийся, когда диавол пытался искусить Его как человека[135], обнаружив чрез глаголы Своего Священного Писания все порочные и легкоуязвимые ухищрения его слов. Ведь Спаситель наш священными словами Священного Писания явил немощными три главных помысла диавола против нас, а именно чревоугодия, сребролюбия и тщеславия[136].
Пусть ангелы и бесы заметят твою горячность и незамедлительность к молитвенному служению, чтобы одни в веселии остались, а другие под ударами плети бежали.
Христианина выявляет не отсутствие обид, оскорблений или ударов, но как раз мужественное перенесение таких поступков другого против него обнаруживает подлинного ученика Христова, как говорит [Спаситель]: «Сказано было древним: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую" и следующее[137]. Христианство — это учение Спасителя нашего Христа, состоящее из боготворящих заповедей, которые исполняющего [их] соделывают по образу и подобию Бога[138]. Ему слава во веки. Аминь[139].
Иже во святого отца нашего Иоанна Карпафийского Слово подвижническое и очень утешительное к обратившимся [к нему] монахам из Индии, восполняющее число ста глав[140]
[I, 100][141] Никогда не вздумай счастливее монаха считать, мирянина, имеющего жену и детей и увеселяющегося тем, что многим он делает добро, и щедро творит милостыню, и вовсе не терпит искушений от демонов, — [не думай так,] признавая себя ниже его по благо угождению Богу, и не окаевай себя как погибающего. Ведь я не говорю, что ты живёшь безукоризненно, оставаясь в монахах. Но если ты бываешь и очень грешным, то скорбь души твоей и злострадание дороже пред Богом, нежели выдающаяся добродетель мирянина. Печаль твоя великая, уныние, воздыхания, томление, слезы, мучение совести, недоумение помысла, самоосуждение мыслей, вопль и плач ума, рыдание сердца, сокрушение, бедственность, смущение, уничижение — все это и сему подобное, что часто случается с людьми, вметаемыми в железную пещь искушений, бывает ценнее и несравненно благоприятнее благо угождения мирянина. Итак, внимай, чтобы не подвергнуться тебе порицанию божественного Писания, говорящего от твоего лица: «Какую пользу извлекли мы, пошедшие молитвенниками пред Господом[142] и всегда пребывающие в доме Его?» Очевидно, что всякий раб, находясь вблизи домовладыки, иной раз получает и удары бича и заушения, выговоры и упрёки, а находящиеся вне [его дома] все время бывают вдали от ударов как чужие или оставляемые в пренебрежении. «Так какую пользу», — говорит [малодушный], — получили мы, подвергаясь скорбям душою и телом, мы, всегда молящиеся и поющие, между тем как те, не молясь, не бодрствуя, радуются, веселятся, бывают счастливы и благодушно проводят жизнь?» И вот созидаются дома чужие, мы чужих считаем блаженными, как говорит пророк и прибавляет, говоря, что это сказали рабы Божии, имеющие ведение[143].
128
Эта глава, опускаемая манускриптом L1, тождественна (как замечено уже в схолии на полях самой старшей рукописи S) гл. 76 первой сотницы. До сих пор не было отмечено, что эта же глава имеется в расширенном варианте в собрании
129
Предлог ὑπέρ с род. падежом («по ту сторону», «выше») истолкован здесь в контексте главы 105. Английский переводчик предпочитает второе значение предлога «за», «ради»: при такой интерпретации запятую, стоящую после «она», надо поставить перед «предстоя».
130
Есть разночтение «стоящему». По английскому переводу — «стоящим»: следует ли предполагать опечатку в греческом тексте и читать не ἱσταμένοις, а ἱσταμέναις?
134
Втор. 6, 7–8 (ср.: 11, 18–19) 14, 23. Эта же комбинация цитат, отнесённая к непрестанной молитве, имеется в
136
В примечании к этому месту Д. Бальфур несправедливо пишет о «poor demonstration of his [Иоанна Карпафийского] capacity to interpret Scripture», о том, что такая интерпретация будто бы выдает «a narrow-minded approach, obsessed with classifi cation of vices» (Balfour 1994, p. 132, n. 89). На самом деле здесь Иоанн Карпафийский просто повторяет толкование свт. Иоанна Златоуста (Беседа XIII, 4 на Ев. от Матф. // PG 57, 212, рус. пер.: Творения, т. 7, с. 135).
139
Как заметил М. Дидье (Disdier 1932, 298), первые слова этой главы в точности соответствуют зачалу Практика
140