Библиографию, посвящённую изданиям текста, переводам и исследованиям Метода, см. также в ИАБ VI, 163–168.
Условные обозначения
В дополнение к указанным в начале книги обозначениям использованы:
добавляе(-ю-) т
> опуска(-ю-) т
РУКОПИСИ
A = Vatic. gr. 658
B = Vatic. gr. 710
C = Vatic. gr. 730
D = Vatic. gr. 735
O = Ott ob. gr. 459
P = Paris. gr. 1072 (на с. 119 Hausherr указывает № как 1076)
codd. — все греч. рукописи (или большинство, за исключением специально оговоренных)
слав. — рукопись Моск. Синод. № 950, л. 101–108 об., коллация наша по изд.:
Вилинский 1906. Приложение XII
Метод священной молитвы и внимания Симеона Нового Богослова[302]
Три[303] суть образа молитвы и внимания, которыми душа возводится или низводится: возводится, пользуясь ими своевременно, а низводится, владея ими не вовремя и неосмысленное. Трезвение и молитва связаны, как душа с телом: одно не существует без другого. Соединяются они двояко. Сначала трезвение противостоит греху, будучи неким передовым разведчиком, а следом молитва сразу уничтожает и истребляет связанные стражей охранением постыдные помыслы, чего не может совершить одно внимание. Это дверь жизни и смерти, то есть внимание и молитва, которую если мы очищаем[304] трезвением, то улучшаемся[305], если же неосторожно уменьшая ослабевая/[306] её[307] оскверняем[308], то становимся негодными.
Итак, поскольку мы сказали, что внимание и молитва разделяются на три [части], следует разъяснить и свойства каждой из этих [частей], чтобы хотящий достичь жизни и желающий совершить <их> потрудиться, из этих различённых[309] состояний твёрдо избрал лучшее, дабы, держа по неведению худшее, не упустить лучшего.
О первой молитве[310]
Свойства первой молитвы[311] таковы. Когда кто-либо стоит на молитве и руки и очи вместе с умом воздевает[312] к небу, а[313] ум воображает божественные мысли и представляет небесные красоты[314], ангельские чиноначалия, обители праведных; говоря попросту, все, что слышал из Писания, собирает в уме во время молитвы, — он побуждает свою душу[315] к божественному вожделению, явно всматриваясь в небо. Бывает и так, что у него текут слезы из глаз, и потихоньку он начинает кичиться в сердце, возноситься, мнить происходящее божественным утешением и молиться, дабы всегда пребывать в таковом делании. Это признаки прелести, ибо добро перестаёт быть добром, если совершается не должным образом[316]. Значит, если таковой человек станет безмолвствовать неисходно[317], то невозможно ему не сойти [с ума]. Если же он случайно и не впадёт в эту страсть[318], то стяжать добродетели или достичь бесстрастия ему невозможно. Этим вниманием обольщены чувственно видящие свет, обоняющие некие благовония, слышащие голоса и многое иное того же [рода]. Одни и вовсе стали одержимы[319] бесами, бродя в помешательстве с места на место и из области в область. Другие, не узнав «преобразившегося в ангела света"[320] и возгордившись[321], прельстились, впредь пребыв неисправимыми до конца, не принимая никакого вразумления от людей. Иные[322] наложили на себя руки и стали самоубийцами, побуждённые к этому обманщиком их: кто-то бросился с кручи, кто-то удавился[323]. Да и кто рассказал бы обо всех[324] различиях дьявольской прелести? Уже из этих слов [человек] разумный может узнать, что за прибыль рождается[325] от первого внимания. Если же кому-то удастся избежать этих напастей благодаря общежительству[326] (с отшельниками это случается), без преуспеяния тем самым[327] они проходят[328] всю жизнь.
О второй молитве[329]
Вторая молитва[330] такова. Когда[331] ум отправляется [в путь], собираясь от чувств и охраняемый внешним чувством, собираясь со всеми помыслами и[332] тщетно [стараясь] забыть их, иногда испытывая помыслы, иногда же внимая мольбам к Богу, произносимым устами, иной раз привлекая к себе пленённые помыслы, в другой же и сам, объятый страстью, снова начинает[333] принудительно возвращаться в себя, — то невозможно так воюющему[334] когда-либо умиротвориться или увенчаться победным венком. На самом деле таковой похож на человека, сражающегося в ночи, который хотя и слышит голоса врагов и получает раны, но ясно <ему> увидеть, кто они, откуда пришли, как и ради чего ранят, нельзя, потому что виновник такого урона — мрак ума. Так[335] воюющий не избежит сокрушения от мысленных иноплеменников и, подъемля труд, все же лишается мзды. При этом, обкрадываемый тщеславием, он мнит себя внимательным и, находясь во власти этого [тщеславия] и будучи его игрушкой, иногда даже порицает остальных[336], что они не таковы, и превозносится, ставя себя пастырем овец и уподобляясь слепцу, обещающему показывать дорогу слепцам[337].
302
303
Началу трактата в ряде рукописей предшествуют краткое вступление или стихотворная эпиграмма (см. в предисл.).
304
которую… очищаем О: которой… очищаемые ABCD (ими же аще очищающиеся
309
διακεκριμένων ADÖ διακεκριμμένων С (
316
Поговорка, цитируемая, напр., свт. Григорием Богословом (
321
δοξάμενοι (
323
Выделенные курсивом слова любопытно, по нашему мнению, сопоставить с одним местом из апокрифических
331
Hausherr считает, что эта длинная фраза с тяжёлым синтаксисом, возможно, испорчена, и рукописи ВО различный образ (к тому же неудачно) пытаются исправить её. Однако славянский перевод прекрасно соответствует чтению большинства греческих рукописей, так что речь может идти лишь о не совсем удачном построении предложения автором трактата (впрочем, как и во многих других местах). Понятно, что смысл фразы при таком синтаксисе улавливается с некоторым трудом. Речь идёт, как нам представляется, о методах борьбы ума с чувствами. Ум пользуется вместо сильнейших приёмов оружием противника (то есть этими же самыми чувствами) и не может потому сразить врага окончательно, одной рукой сваливая его, другой же — поднимая. Как нам кажется, издатель совершенно не понял идеи автора, допустив при этом в переводе ряд грубых насилий над грамматикой. Наше толкование, похоже, поддерживает и славянский перевод.
332
Союз и (равный здесь, но), стоящий после чувства, переставлен сюда ради большей ясности фразы.
334
Далее в D следует отрывок со слов «окрепший ум, преследуя, изгоняет» (см. ниже, с. 00) вплоть до конца трактата (D1), затем следует переход к разделу о третьей молитве, откуда текст вновь повторяется до самого конца (D2).
336