[Теперь], когда мы расчистили и предуготовили путь к истинному вниманию, поговорим, если угодно, ясно и кратко и о свойствах его. Истинное и неложное внимание и молитва [состоит в] то[м], чтобы ум хранил сердце в молитве, всегда обращался внутри его [сердца] и из оной глубины воссылал ко Господу моления. Тогда, «вкусив, яко благ Господь[372] «[373], ум более не извергается из обители сердечной[374], поскольку и сам он говорит вместе с апостолом[375]: «Хорошо нам здесь быть"[376], — и, постоянно обозревая те места, на посеваемые [там] вражеские помыслы[377] нападая, преследует[378] <их>. Конечно, несведущим такое[379] жительство покажется слишком суровым жестоким и неудобным — да и в самом деле оно трудно, так что от него захватывает дух не только у непосвященных[380], но и у крепко выдержавших искус[381], однако не восприявших и не пославших[382] радость вглубь сердца[383]. Вкусившие же сию радость и ощутившие[384] эту сладость гортанью сердца могут и сами восклицать с Павлом: «Кто отлучит нас от любви Христовой[385] «[386] и следующее. Ведь святые наши отцы, услышав слова Господа: «Из сердца вашего исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, <… > кражи, лжесвидетельства <… >, и это оскверняет человека»[387] — и увещание Его очищать внутренность чаши, дабы и снаружи стала она чистой[388], подвизались в хранении сердца, не помышляя о всяком другом упражнении в добродетелях[389], точно зная, что[390] вместе с этим деланием они без труда овладеют любым другим, но без него добродетель устоять не может. Это [делание] одни отцы прозвали «сердечным безмолвием», другие — «вниманием», иные — «сердечным хранением», некоторые — «трезвением и противоречием <помыслам>», остальные[391] — «исследованием помыслов и блюдением ума», но все они одинаково возделывали землю своего сердца[392], благодаря чему получили в пищу божественную манну. Об этом говорит Екклесиаст: «Веселись, юноша, в юности твоей <…>, и ходи в путях сердца твоего непорочен <…>, и оставь гнев сердца твоего»[393]. «Если дух владеющего восстанет на тебя, места своего не оставь»[394]. Сказав «место», он подразумевал сердце[395], как[396] и Господь говорит: «Из сердца исходят злые помыслы»[397], и ещё: «Не возноситесь»[398], и опять[399]: "Сколь[400] узки врата и узок[401] путь, ведущий[402] в жизнь»[403], и: «Блаженны нищие духом"[404] — то есть не стяжавшие в себе никакого помышления о веке сем. И апостол Пётр говорит: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, яко[405] лев, рыкающий[406], ища, кого поглотить»[407] и далее[408]. И Павел чрезвычайно ясно о хранении сердца пишет к ефесянам[409]: «Наша брань не против крови и плоти"[410], и т. д.[411]. А сколько и божественные[412] отцы наши в своих писаниях о хранении сердца говорили[413], ясно тем, кто трудолюбиво[414] исследует эти [творения]. Но прежде всего должно тебе приобрести три вещи и так начать [путь] к высекаемому: непопечительность о вещах неразумных и благоразумных /благословных/[415], сиречь мертвенность ко всему; чистую совесть, хранясь, чтобы не упрекала собственная совесть; беспристрастие[416], не склонное ни к чему [от] века сего или самого тела.
Затем, сев в безмолвной келье и наедине в <каком-либо> одном углу, постарайся сделать то, что я говорю тебе.
Затвори дверь <ума> и вознеси ум твой от всего суетного, то есть временного. Затем, упёршись брадой своей в грудь, устремляя[417] чувственное око со всем[418] умом в середину чрева, то есть пуп, удержи[419] тогда (οὖν) и стремление носового дыхания, чтобы не дышать часто (μὴ ἀδεῶς ἀναπνεῖν), и внутри[420] (ἔνδον) исследуй мысленно[421] утробу (ἐν τοῖς ἐγκάτοις), дабы обрести место сердца, где пребывают обычно все душевные силы. И сначала ты найдешь мрак и непроницаемую толщу[422], но, постоянно подвизаясь в деле сем нощно и денно[423], ты обретёшь — о чудо! — непрестанную радость. Ибо как только ум найдёт место сердечное, он сразу узревает чего никогда не знал[424]. Видит же он посреди сердца воздух и себя самого, всего светлого и исполненного рассуждения. Отныне призыванием Иисуса Христа он изгоняет и истребляет помысел при [его] появлении, прежде чем тот завершится или сформируется[425]. С этого времени ум, памятуя о бесовской злобе, воздвигает естественный[426] гнев[427] и, преследуя, поражает мысленных врагов.
372
χρηστὸς ὁ κύριος АР
375
Петром В: и Петром DP,
378
βάλλων διώκει ACÖ β. ὠθεῖ BP: μᾶλλον ὠθεῖ D: и всегда тамошняя места обходя наветные мысли вражия низлагати обьоучися (μαθών?)
381
385
В синод. пер. «от любви Божией» согласно Синайскому кодексу и немногим рукописям. Далее D чуть расширяет цитату.
392
395
Эту же интерпретацию Еккл. 10, 4 повторяет и свт. Григорий Палама, только говоря вместо «сердца» о неоставлении без надзора «ни одной части души, ни одного телесного члена» (
411
и т. д.:> Р
413
415
Вполне возможно (аналогичное наблюдение мы обнаружили позднее у Hausherr’а 1927, р. 146 50, nota ad p. 67), почти буквальная аллюзия со словом XXVII, 46 (по рус. пер.; PG 88, 1109 B)
417
устремляя,
419
ἄγξον: именно такого перевода многозначного слова (букв. «души» от «душить», «сжимай») требует контекст, а не «задержи». В слав. пер. «въстягни».
423
Напомним, что счет времени в древности (даже, можно сказать, «от сотворения мира», ср. в 1 кн. Бытия: «и был вечер, и было утро») был обратным по сравнению с нынешним, начинаясь с вечера. Этот порядок сохранился в суточном богослужебном круге.
427
Согласно Rigo 2008, 410, n. 26, подразумевается платоническое деление души на три части (разумную, яростную и вожделевающую), заимствованное через Евагрия (