Выбрать главу

Так и было сделано, и когда пламя уже взвилось вверх, Зария охватил страх, и он потребовал, чтобы Элин первым взошел на костер, по-видимому думая в душе своей, что, если Элин не отважится, покроет себя позором, а если дерзнет, погибнет; ему же, коль скоро он избавится от этого неустрашимого противника, без усилий достанется победа, и он сможет привлечь к себе всех. Когда этот божественный муж согласился первым подвергнуться испытанию и, помолившись, взошел в огонь, пламя обнаружило его великую святость, не дерзнув коснуться даже волос. Хотя волхв, с очевидностью обличив свой страх перед испытанием, при виде этого в трепете и ужасе пытался отступить или скрыться, надев шлем Аида,[609] но, подталкиваемый толпой, против воли вошел в пещь. Пламя тут же охватило волхва и пожирало с невиданной быстротой, так что, если бы великий Элин, сжалившись над несчастием Зария, не успел вытащить из огня этого тотчас же опаленного и жалкого человека, он сгорел бы дотла вместе со своими волхованиями и коварными уловками. Так огонь и истина победно попрали обман.

Слушая этих людей, блаженная в великом своем ликовании испытывала различные чувства — радовалась, дивилась, просила, чтобы они отвели к епископу ее и сопровождающих ее братьев, дабы все вместе они стали жить в этом монастыре. Упрашивая их с упорной настойчивостью, она убеждает одного из толпы — его звали Евтропий — сделать для нее это и передать просьбу ее епископу. Евтропий заверяет, что епископ выслушает его на досуге, когда воротится к себе и малое время отдохнет.

Беседуя между собой, люди приблизились к монастырю и вошли туда вместе с епископом; вслед за монахами вошла и Евгения, ибо ее невозможно было отличить от юноши благодаря остриженным волосам и мужской одежде. Когда Евтропий отправился было, чтобы сказать епископу о ней, тот, прилегши после божественного таинства на постелю, видит такой сон: ему представилось, будто какие-то мужи благоговейно несут кумир женщины, который почитается у них Богом, а он, опечаленный заблуждением этих людей, говорит к их богине: “Как же ты, будучи сотворением Божиим и нашей сорабыней, дозволяешь этим людям поклоняться тебе и уподоблять тебя Богу?”. Услышав это, кумир тотчас выскальзывает из рук несших его мужей и идет за епископом, говоря такие слова: “До тех пор я не отступлю от тебя, пока не приведешь меня к моему создателю”. Такое увидел во сне Элин. Пробудившись, он недоумевал, что может значить его сон. Тут перед ним появляется Евтропий, который начинает рассказывать об Евгении, говоря о ней как о мужчине: “Трое мужей, — говорит он епископу, — братья по духу своему и братья по плоти, единодушно отверглись языческой веры и теперь в твоем стаде пришли ко Христу и желают приять божественное крещение, а затем постриг и быть сопричислены здешним монахам. А так как они молоды и весьма привязаны друг к другу, то просят еще, чтобы всегда и все было у них общим — и труды, и кров, и прочее, и чтобы здесь они были нераздельны, соединенные именем Христовым. Так сказали эти мужи со слезами и с горячей мольбой все это передать тебе”. Блаженный Элин, уяснив себе из этого рассказа увиденный сон и возблагодарив, как полагается, за все Бога, велит ввести всех троих к себе. Когда они взошли, Элин тотчас протянул Евгении правую руку и, заговорив с нею ласково, с приветливым и веселым ликом осведомился об их именах, роде и отечестве. Она же отвечала с приличествующей стыдливостью и подобающим деве смущением: “Родина наша, о божественный старец, преславный Рим, и род свой мы ведем оттуда; все мы друг другу братья, старшего зовут Прот, среднего Иакинф, а меня Евгений”. Блаженный Элин, с лаской взглянув на нее, сказал: “Хорошо ты сделала, Евгения, что назвала себя Евгением, дабы и имя соответствовало твоему образу мыслей.

вернуться

609

Шлем Аида. — Согласно греческой мифологии, бог подземного царства Аид имел шлем, служивший ему шапкой-невидимкой.