Отношение между видимым и невидимым существенно изменяется с пришествием Христа. «В древности Бог, бестелесный и не имеющий вида, никогда не изображался», говорить Дамаскин, и продолжает: «теперь же, когда Бог явился во плоти и жил среди людей, изображаем видимое Бога…» Бог явился и стал видим, а потому изобразим, — уже не только символически или показательно, но в прямом смысле описательного воспроизведения бывшего. «Не невидимое Божество изображаю, но изображаю виденную плоть Бога…» Израиль в древности не видел Бога, а мы видели и видим славу Господа, — «и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Иоан. 1:14)… «Я видел человеческий образ Бога, и спасена душа моя. Созерцаю образ Божий, как видел Иаков, и иначе, и иначе: ибо он очами ума видел невещественный прообраз будущего; а я созерцаю напоминающее о Виденном во плоти…» Таким образом, для Дамаскина иконописание обосновывается прежде всего в самом факте Евангельской истории, в факте Воплощения Слова, доступном и подлежащем описанию, — «все пиши, — и словом, и красками…» Эти два рода «описания» Дамаскин сближает. «Образ есть напоминание. И что для обученных письменам книга, то для необученных изображение; и что слово для слуха, то икона для зрения, — мы мысленно с ней соединяемся». И чрез то освящаем свои чувства: зрение или слух, — мы видим образ нашего Владыки и освящаемся через него. «Книги для неграмотных», это у Дамаскина означает не только то, что иконы заменяют для них речь и слово. Он устанавливает общий род для всякого «описания». Ведь и Писание есть «описание» и как бы словесное изображение «невидимого» и Божественного. Иконописание возможно так же, как и Писание, — чрез факт Откровения, чрез реальность видимых феофаний. В обоих случаях «чрез телесное созерцание восходим к духовному…» Ветхозаветный запрет делать «всякое подобие», на который прежде всего и ссылались иконоборцы, имел в понимании Дамаскина временное значение и силу, был воспитательной мерой для пресечения склонности иудеев к идолопоклонству. Но теперь воспитание кончилось, и в царстве благодати не весь Закон сохраняет силу. «Образа не видели», — «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на горе Хориве из среды огня» (Втор. 4:12-15), — Дамаскин приводит этот текст и спрашивает: «что здесь таинственно показывается? очевидно, что, когда увидишь, как Бестелесный ради тебя стал человеком, тогда сделаешь изображение Его человеческого облика…». Невидимый Бог, действительно, неописуем и неизобразим. Но чрез Воплощение Он стал видим, и описуем, — «принял и естество, и объем, и вид, и цвет плоти…» «Когда Невидимый сделается видимым во плоти, тогда изобразишь подобие Виденного. Когда бестелесный и не имеющий формы, не имеющий количества и величины, несравненный в виду превосходства Своей природы, Сущий в образе Божием, — когда Он примет зрак раба и смирится в нем, до количества и величины, и облечется в телесный образ, тогда начертай Его на доске; и возложи для созерцания Того, Кто допустил, что Его видели…» И Дамаскин заключает: «и мы желаем созерцать Его черты…»
При этом, в силу ипостасного единства и «плоть стала Словом», так что «тело Бога есть Бог». «Как соединенное с огнем делается огнем не по природе, но по единению, через горение и общение, так и плоть воплощенного Сына Божия…» Стало быть, описание Христа под Его видимым и человеческим образом есть подлинное изображение самого Бога. Бог изобразим в собственном смысле только через Воплощение, но образ Воплотившегося есть образ Бога, а не только изображение тела. Дамаскин не развивает этой мысли подробно, но она прямо вытекает из его общих христологических предпосылок: восприятие человеческого в ипостась Слова есть обожение, и стало быть все человеческое Христа уже есть живой образ Божеского.
3. Против иконоборцев нужно было защищать не только иконописание, но еще более почитание икон и поклонение им (πρоσκύνησις). Если даже «описание» или «изображение» Бога возможно, дозволено ли оно, полезно ли? Дамаскин отвечает прямо, ссылаясь снова на Воплощение. Воплощение Слова освящает, как бы «обожествляет» плоть, и тем самым делает ее достопокланяемой, — конечно, не как вещество, но по силе ее соединения с Богом. «Не веществу покланяюсь, но Творцу вещества, ставшему вещественным ради меня и благоволившему обитать в веществе и через вещество соделавшему мое спасение; и не перестану почитать вещество, чрез которое совершено мое спасение». Это относится и к плоти Христа («покланяюсь багрянице тела»), и ко всему «остальному веществу, через которое совершилось мое спасение», — ибо и оно полно Божественной силы и благодати. Крест, Гроб, Голгофа, книга Евангелий, которая ведь есть тоже некая икона, т. е. изображение или описание Воплощенного Слова… Вещество (материя) вообще не есть что-либо низкое или презренное, но творение Божие. А с тех пор, как в нем вместилось невместимое Слово, вещество стало достохвальным и достопокланяемым. Поэтому вещественные образы не только возможны, но и необходимы, и имеют прямой и положительный религиозный смысл… Ибо «прославилось наше естество и преложилось в нетление…» Этим оправдывается иконописание и иконопочитание вообще, — иконы святых, как триумф и знак победы («надпись в память победы»). «Посему и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и иконы пишутся…» В Ветхом Завете человеческая природа еще была под осуждением, и смерть считалась наказанием, и тело умерших нечистым. Но теперь все обновилось: «мы существенно освятились с того времени, как Бог Слово стал плотию и неслиянно соединился с нашей природой…» Человек усыновлен Богу, и получил нетление в дар. «Потому смерть святых не оплакиваем, но празднуем». И собственно святые не мертвые: «после того, как Тот, Кто есть Самая Жизнь и Виновник жизни, был причтен к мертвым, мы уже не называем мертвыми почивших в надежде воскресения и с верою в Него…» Они живы и с дерзновением предстоят пред Богом.
Взошла уже утренняя звезда в сердцах наших… И благодать Святого Духа неизменно соприсутствует в телах и душах святых, при жизни и по смерти, и в изображениях их и иконах, — благодать и действие (срв. их чудотворения). И человеческое естество превознесено выше ангельских чинов, ибо Богочеловек возседит на Отческом престоле… «Святые суть сыны Божии, сыны Царствия, сонаследники Божии и сонаследники Христовы. Потому почитаю святых и сопрославляю: рабов, и друзей, и сонаследников Христа, — рабов по природе, друзей по избранию, сынов и наследников по Божественной благодати…» Ибо они стали по благодати тем, что Он есть по естеству… Это победное воинство небесного Царя… Дамаскин различает разные виды поклонения. Прежде всего, служение (κατά λατρείαν), — оно подобает только Богу, но имеет разные типы и степени (рабское поклонение, от любви и восторга, в благодарность и т. д.). Иначе подобает чтить тварные вещи. Во всяком случае, только ради Господа. Так подобает чтить святых, ибо в них почивает Бог. Подобает чтить все, что связано с делом спасения: гора Синай, Назарет, ясли Вифлеемские, святой Гроб, блаженный сад Гефсиманский, — «ибо и они вместилище Божественного действия…» Подобает почитать и друг друга, «как имеющих удел в Боге и созданных по образу Божию…» И такая честь восходит к источнику всякого блага, Богу…
Дамаскин не исчерпывает в своих словах вопрос о писании и почитании икон. Не все у него ясно вполне. Но позднейшие писатели шли именно за ним. И основные начала учения об иконах выражены были уже Дамаскиным: иконы возможны только по силе Воплощения, и иконописание неразрывно связано с тем обновлением и обожением человеческого естества, которое совершилось во Христе; отсюда и такая тесная связь иконопочитания и почитания святых, особенно в их священных и нетленных останках. Иначе сказать, учение об иконах имеет христологическое основание и смысл. Так было до Дамаскина, так рассуждали и его преемники…
Библиография
I. Пути византийского богословия. — Кроме общих руководств и пособий, указанных в моей книге: Восточные отцы ІV-го века, см. еще K. Krumbacher, Geschichte der byzantinischen Literatur, 2 Aufl. Munchen 1897; богословский отдел обработан A. Ehrhard'oм. Книга давно устарела, но остается незамененной и потому незаменимой. Патрология Rauschen'a вышла в 1931 новым изданием y Гердера, в обработке Altaner'a: Patrologie, Die Schriften der Kirchenvater und ihr Lehrgehalt. — К постановке христологической темы срв. из старых книг: J. Bach, Dogmengeschichte des Mittelalters vom christologischen Standpunkte, Bd I, Wien 1873; из новейшей литературы — H. M. Reiton, A study in Christology, with preface by A. C. Headlam, Lond. 1917; P. Galtier, De Incarnatione et Redemptione, P. 1925. — Акты Ефесского собора и другие документы по истории несторианского спора в новом издании под ред. Ed. Schwartz'a, — Acta conciliorum occumenicorum, t. I, vol. 1-5, 1924-1930. В том же издании акты V-го собора (t. IV, vol. 2, 1914). Деяния других соборов у Mansi. Русский перевод соборных деяний в издании Казанской дух. академии (с 1859 года) сделан чаще с латинского перевода, чем с греческого подлинника, очень неточен и ненадежен. — Ο Нестории: F. Loofs, Nestoriana, Halle 1905; F. Nau, Le livre d'Heraclide de Damas, traduit en franсais, P. 1910; сирийский текст издан P. Bedjan 1910; срв. рецензию Mason, J. Th. St. XV. 1913-1914; J. F. Bethune-Baker, Nestorius and his teaching, 1908; L. Fendt, Die Christologie des Nestorius, 1910; M. Jugie, Nestorius et la controverse nestorienne, P. 1912 (Cрв. A. d'Ales. Autour de Nestorius, Rech. Sс. rel. V. 1914); F. Loofs, Nestorius and his place in the history of Christian doctrine, Cambridge 1914; срв. A. C. Headlam, Nestorius and Orthodoxy, The Church Quarterly Review, № 160, 1915 July; Cм. Nestorius и Nestorienne (eglise) в Diet, de la theologie cathol.; A. d'Ales, Le dogme d'Ephèse, P. 1931 (срв. мою рецензию, «Путь» № 33, 1932); A. B. Карташев, Ha путях к Вселенскому собору, П. 1932. См. еще Labourt, Le christianisme dans l'empire perse sous la dynastie Sassanide, P. 1904. — Литература об Антиохийском богословии указана в книге об отцах ІV-го века. Срв. еще П. Гурьев, Феодор, епископ Мопсуестский, М. 1890; о нем же статьи J. M. Voste и R. Devresse в Revue Biblique, с 1923 г.; H. N. Bate, Some technical terms of Greek Exegesis, J. Th. St. XXIV; H. H. Глубоковский, Святой Апостол Павел и павлинизм Антиохийской богословской школы, Труды V-го Съезда Р. Академических организаций заграницей, ч. 1, София 1932; F. X. Bauer. Proklos von Konstantinopol, Munchen 1919; R. Devreesse, Le debut de la querelle de trois chapitres: la lettre d'Ibas et le tome du Proklus, Revue se. rel. 1931; A. Aies. La lettre d'Ibas, evêque d'Edesse, à Marius le Persan, Rech. se. rel. 1932. Ο Нисибинской школе: Chabot, L'ecole de Nisibe, son histoire, ses statuts, Journal Asiatique, IX serie, t. VII. 1896; A. П. Дьяконов, Типы высшей богословской школы в древней церкви III-VIII, Христ. Чтение 1913, 4 и 5. Срв. еще F. Nau. La mystique nestorienne, Museon, 1930. — Ο монофнзитстве основная работа J. Lebon. Le monophysitisme severien, Louvain 1910; срв. его же La christologie de Timothee Aelure, R. hist, eel., IX, 1908. Срв. E. Schwartz, Der Prozess des Eutyches, Munchen 1929; R. Draguet, Julien d'Halicarnasse et sa controverse avec Severe d'Antioche sur l'incorruptibilite du corps de Jesus-Christ, Lou train 1924; M. Jugie, Julien d'Halicarnasse et Severe d'Antioche, Echos d'Orient, XXIV, 1925; за последнее время было издано много сочинений Севира по-гречески и по-сирийски. Срв. И. Е. Троцкий, Изложение веры церкви Армянской, начертанной Нерсесом, кафоликосом армянским, по требованию боголюбивого государя греков Мануила, Спб. 1875; В. В. Болотов, Из церковной истории Египта, Христ. Чтение 1884, 1885 и 1892; Несколько страниц из церковной истории Эфиопии, Христ. Чтение 1888; А. И. Бриллиантов, Происхождение монофизитства, Христ. Чтение, 1906, июнь; А. П. Дьяконов, Иоанн Ефесский и его церковно-исторические труды, Спб. 1908; Α. Π. Доброклонский, Сочинение Факунда, епископа Гермианского, в защиту трех глав, М. 1880. Об осуждении Оригена и оригенизма Cм. F. Diecamp, Die Origenistische Streitigkeiten im VI-ten Jh., Munster, 1899; срв. G. Fritz, Origenisme, Diet, de la theologie cath. (1931); срв. A. Knecht, Die Religions-Politik d. Kaiser Justinians I. Wurzburg, 1896; G. Glaizolle, Justinien, son rôle dans les controverses, Lyon 1905; J. Pargoire, L'egiise byzantine 527-847, P. 1905; R. Granic, Die rechtliche Stellung und Organisation der griechischen Kloster nach dem Justinianischen Recht, Byz. Zeitschrift, XXIX, 1-2, 1929. O монофелитском движении см. новые статьи V. Grumel, Recherches sur l'histoire du monothelisme, Echos d'Orient, t. XXVI, 1928, и след. К истории сирийского мистицизма: Frothingham, Stephen bar Sudaili, the Syrian mystic and the book of Hierotheos, Ley den 1886; H. Marsh, The book which is called: The Book of the holy Hierotheos, London, 1927; Bar Hebraeus, Book of the Dove, Ley den 1919.