Сарацин. И кто же подвластен Богу по естеству?
Феодор. Властители [могут быть] трёх видов: тот, кто начальствует по избранию подчинённых; тот, кто [начальствует] в силу тирании, и тот, кто [начальствует] по естеству. Но Бог не начальствует по избранию подчинённых по причине указанных несуразностей, [вытекающих] если это приписать Богу; но и не в силу тирании, ибо Бог далек от тирании. Остаётся третий вид, согласно которому говорится, что Бог начальствует независимо от всякого избрания другими и будучи свободен от всяческой тирании, то есть — по естеству.
Сарацин. И кто же подвластен Богу по естеству?
Феодор. Сын Его, через Которого начальствуя и Отец познается как не подвластный Бог, поскольку всякое естественное дело предшествует выбору по желанию.
Сарацин. Как ты подтвердишь это?
Феодор. Прежде чем захотеть дышать, мы дышим; прежде чем захотеть слышать, мы слышим; прежде чем захотеть видеть, мы видим. Вот тебе, отрицатель Божества Слова Божия, доказательство того, что у Бога есть Сын единосущный, собезначальный и совечный, восседающий вместе с Родителем на божественных высотах, как Творец и Господь вместе с Ним сопочитаемый и спокланяемый, имеющий престолом небо, а подножием землю[83]; как сказал Пророк: [Он] «пядию измерил небеса и вместил в меру прах земли», пред Которым все «народы — как капля из ведра и считаются как пылинка на весах» (Ис 40:12,15).
XXXII. Учение, показывающее, что во время страдания испостась Христа не разрушилась
Во время другого собрания некий наиболее остроумный из сарацин спросил епископа: «Скажи мне, епископ, когда на кресте висел Бог твой, испустил ли Он дух?»
«Да», — ответил епископ.
Тут сарацин засмеялся и, словно желая рассмешить присутствующих сарацин и христиан, всплеснул рукой и воскликнул: «[Значит], Бог христиан перестал существовать!»
Феодор: А откуда становится [для тебя] очевидным, что Бог христиан перестал существовать?
Сарацин: Из аналогии со мной [самим].
Феодор: Какой же?
Сарацин: Ведь я не существовал до тех пор, пока не были соединены две составляющих меня части во чреве матери моей, — я имею в виду тело и душу, — вследствие чего появилось нечто третье, то есть я, из соединения и связи двух составляющих мою единую ипостась. Когда же во время смерти произойдёт их разделение, следовательно, моя ипостась неизбежно перестанет существовать, разве нет?
Феодор: И это твоё соединение ты предлагаешь как подобное [тому, что было во] Христе?
Сарацин: А разве оно [может быть] не таким?
Феодор: Прежде соединения двух твоих частей, как ты и сам согласен, [тебя] не было, и когда ты появился, ты не можешь уже сохранить характерные свойства этих двух частей: ибо приходит конец [таким свойствам, как] бессмертие душ, равно как и неразумие тела, и ты становишься, как ты сказал, [некой] третьей появившейся вещью, — ни душой, ни телом, но [целым] человеком. Бог же христиан, как ты [Его] насмешливо назвал, идо соединения этих двух частей существовал с Отцом и Духом, более того — [Он существовал] прежде всех веков, и когда Он, родившись от Девы, стал составным, то ничего из характерных свойств частей Своих не упразднил. Ибо остался совершенным Богом, как и Отец совершенен; стал же человеком, как и мать. Ибо части Христовы суть: божество и человечество. Когда же во время страдания душа Его отделилась от тела, Он остался связанным с каждой [из этих частей], сохраняя неразрывное единство в одной ипостаси, [возникшей из соединения] Его собственного Божества и человечества.
Сарацин: Где же тогда [была] душа Его?
Феодор: Тело во гробе, душа же во аде.
Сарацин, громко расхохотавшись, сказал: «И каким образом Слово с обоими, таким расстоянием отделёнными, было едино, не будучи отделено ни от одного из них?»
И Феодор, улыбнувшись, сказал: «Но тогда, согласно твоему образу мыслей, твой Бог [также] не может [одновременно] находиться в мечети (μασγίδ) Мекки и Багдада».
Сарацин: Стало быть, обожествлялись обе [части], будучи разделёнными?
Феодор: Не меньше, чем когда они были едины.
Сарацин: И каким образом обожествлялось бездыханное тело, лежащее во гробе без движения?
Феодор: Слово, [будучи] в нём в то время, сохраняло его от принадлежащего смерти, [то есть], нетленным.
Тогда сарацин, словно пойманный в сети, онемев, притих в изумлении.
83
Косвенная цитата из Ис. 66: 1 —