Священник с лоснящейся бородой вышел к алтарю, с вызовом взглянул на запертую дверь и стал читать из тяжёлой книги. Его старый толстяк-напарник — так и остался безвольно сидеть в кресле у стены.
Мне оставалось проверить три иконки: Mail.ru, Яндекс-навигатор и управление настройками (Заряд: 19 %), когда случилось то, чего все ждали: раздался оглушительный пушечный выстрел и казавшиеся надёжными двери грохнулись на пол.
32
В церковь ворвались человек десять турок. Женщины завизжали. Меня турки не заметили, и я наблюдал сцену сзади. Возглавлял солдатскую банду молодой священник — так мне показалось в первую секунду. Ворвавшиеся, видимо, грабили уже не первую церковь и их предводитель, молодой парень, поверх чалмы и шаровар, напялил драгоценное облачение православного священника — видимо, просто, чтобы освободить руки: в одной руке он вверх ногами держал золотое распятие, второй рукой он держал за шарф и таскал за собой заплаканную девушку. За спиной молодого предводителя семенил ссутулившийся человечек в чёрном. Человечек начал оглядывать церковь — и вдруг я узнал в нем Аркадия. Он преобразился: злые глаза его страстно сверкали из-под ермолки. Видимо, договорившись с вожаком, он не опасался турок и, сжимая в руке свою страшную саблю, он оглядывался в поисках чего-то. Я похолодел от догадки, что он ищет меня.
Турки были весело возбуждены, как грибник, нашедший поляну, полную грибов. Они деловито направились в толпу молящихся, разматывая приготовленные веревки. Они хватали и ощупывали красивых девушек — без похоти, как крестьянин выбирает корову. Но их интересовали не только девушки. Сразу трое турок сцепились из-за мальчика — представлявшего, видимо, особую ценность на мусульманском рынке рабов. Торопливо ткнув саблей вступившегося за мальчика отца и отпихнув кричавшую мать, солдаты стали страшно кричать и драться между собой, чуть не разорвав мальчика на части. Мальчик плакал и тянулся к отцу, который, сидя на полу, страшно кашлял кровью.
Священник дрожащим голосом продолжал читать молитву у алтаря. Наконец, очередь дошла и до священников. Оба покорно дали себя связать. Один из турок, видимо, специализировавшийся на этом, стал ловко срывать с икон и книг серебряные переплеты и оклады, ссыпая пластины в увесистый мешок.
Как я ни прятался в темноте, Аркадий, заметил меня: он что-то сказал вожаку, показав на меня. Два турка схватили меня, а вожак, не спеша, достал саблю и, непристойно глядя мне в глаза, больно упёр ее острием мне в кадык. Подошедший Аркадий обыскал меня, вытащил конверт Марка и, со значением глядя в наглые глаза вожака, отсчитал ему три слитка золота. Остатки золота и айфон Аркадий собирался забрать себе. Вдруг вожак вырвал их у него, страшно крикнув: «Вяй!» и замахнувшись саблей — старик громко испустил газы, рассмешив солдат. Не обращая ни малейшего внимания на слабость своей плоти и на угрозу жизни, Аркадий стал униженно выпрашивать айфон у посмеивающегося вожака. Он получил его обратно, хотя ему пришлось отдать вожаку самый дорогой перстень, а затем и Зульфакар.
33
Добыча банды была хороша. Связав своих пленников, некоторые солдаты прервали свою грабежную гонку и предались грубым забавам: один из них потащил захваченную девушку из толпы пленников и, не обращая внимания на рыдание ее и других пленниц, по-собачьи использовал ее для судорожного утоления солдатской похоти. Второй солдат пытался принудить к этому же полную мать семейства, но не мог справиться с ней и жестоко избивал её, громко ругаясь. Другие два турка раскололи большую икону на четыре части и, облив маслом из лампад, подожгли.
Я засмотрелся на изнасилование: душераздирающий плач девушки и ее голый зад одновременно и остро ранили, и не давали оторвать взгляд. Между тем, мне бы следовало больше интересоваться своей участью. Получив айфон, Аркадий кивнул вожаку, как бы завершая сделку, и отправился восвояси, вглядываясь в экран и тыкая в него пальцем.
Вожак перевел свой бесстыдный взгляд на меня. Взяв Зульфакар в правую руку, он взмахнул им и довольно засмеялся на раздавшийся свист. Следующий шаг был очевиден. По его знаку державшие меня турки навалились на меня, пытаясь опустить меня на колени, чтобы вожаку было удобнее снести мне голову Зульфакаром. Холодный ужас пронзил меня, я понял, что обречён. Не давая опустить себя на колени, я глупо повторил несколько раз: «Аллах Акбар», заглядывая в насмешливые глаза вожака. Глаза вожака сузились в понимающей улыбке. Я взмолился вслед Аркадию, говоря по-русски первое, что приходило в голову, лишь бы не молчать. Аркадий обернулся, ему, видимо, было неприятно положение, в котором я оказался. С расстроенным видом, с которым говорят нищему: «Нет мелочи», он повернулся и пошёл дальше.