-Да и мать ничего еще себе, - заметил он, провожая женщин прищуренным взглядом.
-Что? Что он сказал? - повернулся царедворец к Алексахе.
-Он оценил красоту матери, - перевел тот.
-О да, - тут царедворец понизил голос до шепота, - когда-то с ней мечтали разделить ложе весьма большие люди.
Глаза его на миг затуманились, но он тут же встряхнулся и, подняв кубок, сказал:
- Кстати, обратите внимание на вино. Это не простое вино - оно из провинции Негев. Только там растет особый сорт винограда, из которого делают это вино. Особые почвы, знаете ли, особый виноград. И особое вино.... Такое редко подают даже в императорском дворце.. А-аа, значит, это особая честь вам - русам, смекаешь?
-Смекаю, - кивнул Яромир и, под одобрительный смех царедворца, лихо опрокинул в себя очередную порцию вина.
-И взаправду хорошее, - крякнул он, отирая усы.
Царедворец сделал знак и к воеводе тут же подскочила служанка с кувшином. Вино, темное как венозная кровь, широкой лентой полилось в кубок.
-Давай, давай, лей до краев, красавица, - поощрительно гудел воевода.
Подставил и свой наполовину опорожненный кубок Алексаха. В последний момент, юноша обратил внимание на массивный браслет на руке наливающей вино служанки, сделанный в виде растянувшегося в прыжке льва.
”Интересный браслет,” - подумал он и хотел было взять девушку за руку, чтобы получше рассмотреть его, но той уже и след простыл. В памяти лишь осталось сосредоточенное бледное лицо, да приметная родинка над переносицей.
-Что баба заморская приглянулась? - усмехнулся воевода. - Ты пока давай ешь да пей, а бабы от нас никуда не денутся. Вот увидишь.
Но тот только поморщился в ответ. Гречанки Алексахе не понравились. Кожа блестит, словно натертая каким-то жиром, глаза подведены и губы горят алым, развратным. Не то что белокожие и румяные славянские девушки, от которых пахнет весной.
-Бабы.. да.. Бабы - хорошо, - поддакнул, прислушивающийся к их разговору вельможа, который по его словам несколько раз бывал в Киеве и немного понимал язык русов. Затем добавил уже по -гречески:
-Передай воеводе, что ежели он хочет женщину, то это мы ему мигом организуем. И тебе.. организуем, А-ле-к-саха.
Он заговорщицки подмигнул и хотел еще что-то сказать, но тут заговорил сам император Василий.
Шум в зале мгновенно смолк. Все взоры устремились на василевса. Он был немногословен. В своем коротком тосте он пожелал скорейшей победы ромейско-тавроскифскому союзу.
-Победы! - нестройным хором отозвались гости, поднимая свои кубки.
-Победы! - неожиданно громко рявкнул сладкоречивый вельможа.
-Победы!- прорычал воевода и мигом осушил свой кубок.
-Еще! - крикнул он снующим за спинами служанкам, бешено поводя красными от выпитого очами. Его чаша тут же наполнилась.
Алексаха посмотрел на руки наливающей вино девы, но давешнего браслета на увидел. Да и служанка была уже другой.
Впрочем он вскоре забыл и думать об этом. Тем более, что перед гостями вдруг вышли и встали в ряд три одетые в белые туники девушки, совсем еще девочки. Под аккомпанемент музыкантов они запели какую-то печальную старинную песню. Уже порядком захмелевший Алексаха понял только, что песня о птицах и стреляющих в них охотников.
Изображая птиц, девушки медленно поднимали и опускали руки. Их голоса были так чисты и красивы, что он на миг позабыл кто он и где находится, и только внимал песне, особо не вслушиваясь в слова.
О музыкантах, вернее об инструментах, на которых они играли, следовало сказать особо. Таких инструментов как у них Алексаха отродясь не видывал. На его родине музыканты играли на гуслях, да пастушьих рожках. А тут...
Так, у одного в руках было что-то наподобие барабана с приделанным к нему длинной и широкой как клинок палкой со струнами. Эти струны он зажимал с одной стороны, а с другой пощипывал или перебирал. У других - дудки: и длинные и короткие, и изогнутые, а то и вообще скрепленные вместе. В последние музыканты не просто дули, а елозили взад-вперед губами. У еще одного был инструмент навроде первого - с длинной палкой и струнами, но только по струнам водил он не пальцами, а неким подобием лука. У соседа его - барабаны большие и маленькие. Но чуднее всех было установленное в нише сооружение, состоящее из больших вертикально поставленных трубок с приставленным к ним столом или вернее ящиком на длинных ножках, сверху которого были закреплены в несколько рядов одинаковые деревяшечки. Играющий на этом инструменте поочередно нажимал то на одну, то на другую деревяшечку, и трубки в ответ торжественно гудели и рокотали...