— Принимайте, оттаскивайте.
Схватили следующего.
— Принимай!
Только когда все три трупа оказались за пределами ямы, воины рассмотрели их. Осмотр поставил бойцов в ступор. Перед ними лежали упитанные кровью трупы — тучные, раздутые и румяные. От них исходил противно-приторный запах застоявшейся испорченной крови. Появление сотника было даже не замечено.
— Чего встали, козыри дивные? Расслабились. Где осиновые колья?
— Так в мешках же!
— А должны быть под рукой. Пашка! Мухой прожужжал, колья сюда.
В отдалении послышался возглас:
— Нашли — троих!
Чуть дальше, новый выкрик:
— Мы нашли захоронение. Копаем!
— Так, ребятки, — удовлетворенно потирая руки, произнес Горбыль. — Кажись дело пошло. Пашка! Ну, где ты там?
Подбежал запыхавшийся Павел, с мешком за спиной. Вывалил колья у ног сотника. Горбыль взял один в руку. Свежевыструганый, обработанный, он лег в ладонь удобно, будто боевой нож. Подошел к троице трупов, загорающих на солнце.
— Смотри сюда, орлы, и делай как я. Резкий удар, и обязательно один. Повторений не допускать. Ведунья говорила, что кол можно вбивать в грудину, можно в спину, это без разницы, но обязательно с одного раза. Отошли все на пару шагов назад, чтоб кровью вас не забрызгал. Бабка рекомендовала, под кровь вампира не подставляться.
Сашка присел над одним из упырей, примерился и с размаху вогнал кол мертвецу между ребрами, прямо в сердце, погрузив его до половины в плоть упыря. Мертвец дернулся, засучил конечностями, изо рта его ощерились два ряда крепких, словно капкан, зубов. На мгновение в мертвых, открытых глазах, промелькнула искра сознания, и тут же потухла. Мертвое тело сделало выдох и затихло навсегда.
Сашка тоже сделал выдох, нервное напряжение с него спало.
— Готов, зараза. Отмучился. А нам еще куролесить до самого вечера.
Повернул лицо к подчиненным.
— Ну, видели? Уяснили? Сложного ничего нет. Один удар, ра-аз и ку-ку! Людогор, ты следующий. А вы пока с третьего кольчугу снимите. Через железо, подозреваю, вам кол несподручно вгонять будет. Работайте, я к следующим пошел. Не забудьте трупы к дороге сносить.
Сашка подошел ко второй группе, нашедшей захоронение упырей.
— Ну, что у вас тут, Рылей?
— Сам смотри, батька. Трое.
— Ну, так и чего вы на них уставились, как солдат на вошь? Ох, мать моя женщина. Ведь говорила же мне, Сашенька, иди в гинекологи, и руки в тепле и деньги всегда. Нет, офицером захотелось стать. Давай кол, показывать буду.
К обеду, детально прочесав всю весь, нашли девятнадцать упырей. Прошлись еще раз. Хоть убейся, больше захоронений не было.
«Куда бы я сам их закопал, если б подляну хотел сделать? — призадумался Сашка. — Территорию прочесали. Осталось, разве что, за частоколом пройтись, да в халупах поискать, полов то в них нет, люди бедно жили, полы земляные. А, вдруг!».
— Так, орлы мои сизокрылые. Слухай сюды. Людогор, берешь напарника из своей двойки, пошуруйте за частоколом. Хлуд, ты с двойкой Рылея обходите избы, шукайте захоронки в земляных полах. Остальные, сноси всех в одну избу, облейте все внутри и снаружи маслом и поджигайте. Я в боярском тереме ожидаю от всех докладов и думу думаю, как нам эту ночь пережить, если остачу не найдем.
Сашкины раздумья прервало появление неизвестного. Открылась дверь, и в светлицу спокойным шагом вошел монах в черной рясе, с серебряным крестом на груди. Он проследовал к столу и уселся напротив Горбыля, разглядывая его в упор. Сашка и не подумал вскакивать с места, задавать глупые вопросы, вроде того: «Кто ты есть? Как ты сюда просочился?». Он уже понял, что перед ним византиец, устроивший весь этот цирк.
— Здравствуй, сын мой, — произнес Иоанн.
— Здравствуйте, батюшка, — смиренным голосом ответил Сашка.
— Я смотрю, вы тут порядок наводите.
— Так, куда денешься, приходится за вами дерьмо подчищать. Это ведь вы тут развлекаетесь, а нам после вас порядок наводить приходится.
— Да-а, я так понимаю, старая ведьма не погибла, жива.
— Вашими молитвами, батюшка. Небось, денно и нощно поклоны отбиваете за здравье бабки Павлины?