— А ты, сын мой, оказывается интересный человек. Даже жалко будет, когда тебя сожрут этой ночью. Жаль. Но что б вас варваров к истинной вере подтолкнуть, потребно сначала гнездо ереси выжечь любыми средствами, иначе так и будете своим истуканам требы класть.
— Ну почему же сразу и варвары? Вы вот тоже не совсем теми методами пользуетесь, которые нам Господь Бог заповедал. Что-то я не заметил, что вы придерживаетесь одной из его заповедей, «не убий». У вас, святой отец, слово расходится с делом.
— Не тебе, безбожник, говорить о заповедях божьих, — повысил голос чернец, раздосадованный тем, что так и не смог вывести Горбыля из себя.
— Ну, почему же?
Сашка развязал тесьму на вороте рубахи и, запустив руку к груди, вытащив ее, продемонстрировал удивленному монаху серебряный крест на ладони.
— Ты-ы?
— Что, удивлен? Это я тебя должен спросить, как же православный священник дошел до жизни такой, что призвал бесов, продал душу дьяволу?
Словно и не услышав Сашкиных слов, монах вскочил с места, возмущенно выкрикивая обвинения.
— Ты, христианин, служишь им, вместо того, чтоб приносить пользу святой церкви. Ты потакаешь безбожникам, спокойно наблюдая, как беснуются колдуны на капищах. Ты…
— Ту-ту-ту-ту, успокойся батюшка, придет время, на Руси повсеместно будут верить в бога нашего, Иисуса Христа, священники заменят волхвов, старые боги спокойно уйдут на покой, уступив место Белому Богу, да и сами священники будут русскими по крови. А пока надо работать с теми, кто есть. Стараться не допустить на Русь византийских ублюдков, вроде тебя. Вот над этим всем я не покладая рук и тружусь. А за попытку организации переворота, путем внедрения на отдельной территории, входящей в государство Киевское, банды упырей, чрезвычайной комиссией в моем лице, ты чернец Иоанн приговариваешься к смертной казни. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Сашка помнил рассказ Монзырева о том, как этот монах ушел из рук в Гордеевом городище, поэтому выхватив метательный нож, почти без замаха бросил его в колдуна.
— Н-на!
Нож вошел в рясу, прямо в сердце монаха, но, пройдя через одежду и тело его, словно через воздух, пролетел дальше и воткнулся в стену, там и застрял между бревнами. Сам чернец растаял в воздухе, будто его и не было. Горбыль остался в комнате один.
«Однако! Может привиделся, в моем больном воображении? Я тоже хорош, ЧК какого-то фига приплел. Нет, надо отдохнуть, разберусь с упырями, два дня меня не кантовать. Скажу боярыне, чтоб даже не искали, а сам к старейшине в Синички, баня, водка, девочки, лепота. Герою нужен отпуск».
Вечерело, в тереме собрались все бойцы. Поиски упырей пришлось прекратить, смысла в них уже не было. Все что могли, перерыли, перепахали. Между делом откопали еще троих покойников, одного за частоколом, двоих, как и подозревал Горбыль, в халупах. Искать в лесу или полях-огородах смысла никакого не было, уж слишком большая площадь поисков.
— Что мы имеем? — обратился Сашка к бойцам. — Не найдено, как минимум, трое упырей. Так?
— Ну, вроде, да, — согласился Людогор.
— По рассказам бабки Павлы, для нас этого количества, за гланды хватит. А если их будет больше?
Поникшие воины вопросительно смотрели на своего командира. Они привыкли всецело доверять ему. «Батька из любой жопы выход найдет!». Вот только сам Горбыль, сейчас не разделял их точку зрения. Дело приходилось иметь не с людьми, а не понятно с кем. Убить упырей, так они и так мертвы. Как же быть?
— Значит так, бой будем принимать в тереме. Место позволяет. Двери в любую из комнат дубовые, с металлическими петлями и запорами. Окна решетками защищены. Спасибо Военегу, он тут, судя по всему, собирался приступ врагов отбивать. Второй этаж укреплен, мама не горюй как. Сгружайте с заводных коней мешки с мелом, не жалея рассыпайте вокруг терема так, чтобы нам завтра, а я верю, что оно наступит, по следочкам, тех кого не добьем, разыскать. Пашка, ты лошадок выгони с территории деревни, пусть в поле гуляют, а то сожрут. Жалко животинку. Сам назад возвращайся, у нас теперь каждая пара рук к месту будет. Воду из семи источников, бабкой заговоренную, каждому при себе иметь, оружие проверьте, колья, чтоб у каждого были, все в дело пойдет. Людогор, крышу на крепость проверь, чтоб потом не было больно за бесцельно прожитые годы жизни. Кажись, все. Работаем.
Ночное небо вызвездили звезды. Ветер утих, будто тоже ушел на покой. Мертвая деревня не подавала признаков какой-либо жизни. Звенящая тишина била по нервам. Люди, превратившие терем в цитадель, ожидали нашествие мертвецов. Мерцающий свет горящих глиняных светильников во всех комнатах, позволял пригасить темноту ночи внутри терема. Ожидание схватки затянулось.