В Иудейской пустыне возникла Лавра — особый тип монашеской организации, которому было суждено блестящее будущее. Первую Лавру создали Евфимий (умерший в 473 году) и его ученик Савва (439—532 годы), два каппадокийца. Лаврские отшельники жили коллективно, чаще всего — у реки, пересыхающей на большую часть года, в иудейской пустыне. Каждый монах выбирал грот (kellion; отсюда слово «келья». — Примеч. ред.) в стенке высохшего потока либо делал маленькую постройку на пустынном плато, в которой были одна жилая и одна служебная комнаты. Монах работал и молился там в одиночестве в течение всей недели. По субботам он с продуктами своего труда, чаще всего плетеными изделиями, отправлялся в центр Лавры. Там аскеты совместно принимали пищу и вместе совершали службы. В воскресенье утром каждый монах возвращался к себе с материалами для новой работы. Но чтобы быть допущенным в Лавру, требовалось провести многие годы в близлежащей киновии.
Однако монашество — это прежде всего состояние духа, поиск пути к Богу, и оно не обязательно сопряжено с уходом от мира. Вот почему некоторые монастыри создавались в городах. Начиная с 350-х годов новая столица, Константинополь, была
буквально наводнена монахами; но в ней имелось совсем немного кинобий, и большинство монахов не имели постоянного обитания, находя приют в домах тех людей, которые приглашали их и слушали их рассказы, а в худшем случае они обитали на улице, среди отверженных. Они ускользали от любой власти, они влияли на события, оказывая в случае необходимости помощь в богословских дебатах. Короче говоря, они стали фактором невыносимого беспорядка в этом новом городе, которым было трудно управлять. Одним из результатов Церковного собора в Халкидоне (451 год) явилось то, что для бродячих монахов были установлены определенные правила и, что самое главное, их удалили из города. Наиболее мощная группа таких монахов находилась под началом некоего Александра. Они назывались акимитами, то есть «те, кто никогда не спит». Это надо понимать так, что они постоянно сменяли друг друга, чтобы прославление Бога никогда не прерывалось. Когда экстремистов удалили, в Константинополе опять стали создавать монастыри. Около 460 года консул Студий основал вблизи от Золотых Ворот, в пустынной местности, большую киновию, которую он посвятил Иоанну Крестителю и передал акимитам, ставшим к тому времени вполне безобидными. Тремя веками позже этот монастырь (Студийский) стал самым знаменитым и самым могущественным учреждением Константинополя.
РАСЦВЕТ МОНАШЕСТВА
Иконоборчество выявило многочисленные слабые места монашества. Вначале большая часть монастырей жила скудно — милостыней и монашескими трудами, без земли, обеспечивающей власть. Затем
План церкви Студийского монастыря
каждый монастырь стал изолированной единицей в хорошо организованной иерархии, пользовавшейся императорской поддержкой. Ряд монастырей поначалу принял иконоборчество. Это затронуло и Феодора, молодого человека из достойной семьи, во времена иконоборчества готовившегося к карьере служащего. Но его дядя Платон в одной из своих областей в Вифинии основал монастырь (Sakkoudion), куда увлек большую часть своей семьи и, в частности, своего племянника Феодора. В 799 году Феодор, доказавший свою верность императрице Ирине в борьбе против ее сына, которого она в конце концов приказала ослепить, выразил желание получить в управление Студийский монастырь. За несколько лет в нем сложилась община из нескольких сотен монахов. Своими наставлениями и предписаниями для новообращенных Феодор заложил основы нового монашества.
Феодор Студит был администратором с большими организаторскими способностями, имевшим
вкус к политическим хитросплетениям. Он считал, что все несчастья, выпавшие на долю монахов, их неспособность защитить православие происходят от плохой организации, от анархистских тенденций, заложенных в идеале отшельничества, и в его недостаточно прочном социально-экономическом положении. Феодор защищал приоритет монашеской жизни. Он добивался для монашества общественного могущества, которое могла дать только его экономическая независимость, основанная на достаточных и привилегированных отчислениях. Убежденный, что объединение придает силу, он попытался создать упорядоченную систему семейных монастырей.
Феодор настаивал на трех важнейших качествах монаха-студита. Во-первых, целомудрие: контакты с женщинами, которых невозможно полностью избежать в аристократическом окружении, должны строго контролироваться. Затем стабильность — бродячие монахи составляют одну из внутренних проблем монашества. И, наконец, бедность: монах не должен ничем владеть, даже самым малым материальным предметом; каждую неделю одежду следовало перераспределять, вне зависимости от ее состояния или размера, теперь ее комплект назывался просто «смена».
Рука Феодора лучше всего ощущалась именно в организации монастырей. Минимальный возраст вступления в монастырь устанавливался в 16—17 лет и предлагался период ученичества, не характерный прежде для Студийской обители. Монастырь окружался стеной; бедняки размещались у входа во двор в ксенодохии (xenodocheion), в котором монахи принимали гостей. Этот странноприимный дом устраивался в маленькой самодостаточной деревне. Феодор распределял монахов по раз-
I Византия
личным службам (заведующий хозяйством, келарь и т.д.). Чтобы разгрузить игумена от управленческих работ, каждому назначалась своя задача в соответствии с представлением, что монастырь — это мистическое тело, в котором у всех есть своя функция. Имелись дьяконские службы (работы в саду, пекарне, бельевой и т.д.) и производственные — переписывание книг, работа по камню, коже, железу, выделка пергамена. Феодор Студит был противником созерцательства; он призывал к усердию и предлагал рассматривать работу как служение Богу, как мессу монаха, даже если он нередко не являлся священником; любой монах работал словно последний бедняк, каким бы ни был его предшествующий статус, чаще всего довольно высокий.
Преобразования Феодора Студита оказывали на византийское монашество глубокое воздействие, о чем свидетельствует существование большого количества копий его произведений. Но Феодор тщетно пытался придать византийскому монашеству единую организацию, построить систему, объединяющую несколько монастырей. Только пять монастырей поддерживали с ним личные связи. И в целом эта система не пережила своего создателя.
Монашество неудержимо влекли горы — наглядный символ восхождения к небу. С горами связана эта форма постоянного подвижничества византийского монашества: аскет уходил на гору, и его аскеза привлекала к нему учеников. И когда ученика убеждали основать монастырь, этот монах становился его игуменом, естественно, продолжая жить отшельником. В результате его действия определяли поведение других монахов. В конечном счете приток учеников начинал мешать аскету, и он назначал нового игумена, а сам уходил еще выше в горы. Но и туда к нему приходили новые и новые ученики.
Ему приходилось основывать новый монастырь, и все повторялось. Таким образом, гора Олимп в Ви- финии, в нескольких километрах к югу от Бурсы, стала наиболее известной монашеской горой IX и X веков. Даже слишком известной, так как Олимп расположен довольно близко к столице. Начиная с IX века Афон, самый восточный полуостров Хал- кидонии, около Фессалоник, первоначально полностью безлюдный и являвшийся местом выпаса скота, был заселен отшельниками. Но эта спокойная обстановка была нарушена с прибытием главы монахов Олимпа — Афанасия.
Уроженец Трапезунда, бывший блестящий преподаватель одной из школ Константинополя, Афанасий жил также на горе Киминас, расположенной далеко на востоке Вифинии, в монастыре, основанном крупным аристократом Михаилом Малеином. Там он познакомился с самым великим военачальником X века, племянником Михаила, Никифором Фокой, аскетом в душе, который намеревался в дальнейшем уйти в монастырь, предлагая Афанасию основать его. В 961 году, отправляясь на завоевание Крита, Никифор Фока останавливался в Афоне, где Афанасий жил отшельником, и взял его к себе на корабль, чтобы воспользоваться силой его молитв. Это всегда было первейшей задачей монаха: молиться за успех христианской империи.