— Решайте быстро, благородные господа, — заявил Дитер. — У них на каждом корабле морд по семьдесят. Они быстрее и догонят нас за полчаса, может, немного больше. Вёсел у них вдвое против нашего, и людей они могут менять чаще. Убежать мы не сможем, только выбьемся из сил, когда они нас настигнут. Ветра нет, да хоть бы и был, их корабли легче даже с таким количеством бойцов, «Ундине» от них и под парусом не уйти. Можно сдаться, но останемся ли живы? Этого никто не знает. Особливо когда эти крысы поймут, что грабят благородных. Можно уйти к берегу, бросить судно, да все вещи и коней. Если не подстрелят, сможем уйти. Правда, тут у берега сплошные мели, пока будем искать проход, наверняка догонят, у них-то осадка поменьше.
— Что скажешь, Роланд? — я испытующе посмотрел в глаза друга.
— Да что тут скажешь? — пожал плечами дю Шатле. — Не для того я пошёл воевать с сарацинами, чтобы сдаваться всяким подонкам или бегать от них и дарить им своего коня и вещи. От Репейника не побежал, и от этих не побегу. Думаю, Святой Януарий поможет нам и на этот раз.
Близнецы встретили слова Роланда одобрительными восклицаниями.
«Компания придурков, и я не лучше!» — мелькнуло в голове.
А вслух я ответил:
— Что ж, в шайке Репейника было два десятка уродов, но мы вчетвером их одолели. Тут без малого полторы сотни, но от половины я, кажется, знаю, как избавиться ещё до боя. А остальные… Поднапрягшись, наверное, потянем десятка три. Если наш любезный мастер Зальцигхунд и его люди возьмут на себя ещё четыре десятка, то превосходство врага будет не слишком велико.
— Э, господа риттеры, так вы не струсите? — на мрачном лице кормщика впервые появилась довольная улыбка, и он посмотрел на нас с уважением. — Ну тогда я с вами! Неохота мне отдавать мою красавицу всякой мрази, да и за товар я из своего кармана платил. Будем надеяться, что Господь и Фортуна сегодня примут нашу сторону.
[1] В продолжении «Амальгамы» Торин написал ещё и роман «Тантамарески», так вот там как раз через зеркало в человека могла вселяться чужая душа.
[2] steuermann — «кормчий» (нем.).
[3] Священная Римская Империя в 1147 году состояла из трёх королевств: Германии (включавшей также Австрию, Голландию, Бельгию, Люксембург, восточную Францию и восточную Швейцарию), Бургундии/Арелата (юго-запад Франции и запад Швейцарии), Италии (север и центр Апеннинского полуострова) — эти королевства имели свои отдельные власти и общего монарха.
Глава II
Воодушевлённый нашим бесстрашием, Солёный Пёс хрипло гаркнул:
— Гилле, сын! А ну живо тащи мой топор, щит, шлем, булаву и всю сбрую!
И пока молодой чернявый парень, куда больше похожий на итальянца или испанца чем на немца, который был у кормчего чем-то вроде адъютанта на побегушках, метнулся в капитанскую каюту под ахтеркастелем, Зальцигхунд так же громоподобно обратился к команде:
— А вы какого дьявола ждёте, тюлени ленивые?! Живо вооружиться и приготовиться к бою, каракатицы пресноводные!
Его команды начали выполняться мгновенно. Вот и верь в рассказы о недисциплинированности средневековых людей! А ведь в XXI веке моряки торгового судна на призыв драться с пиратами почти стопроцентно пошлют капитана в эротическое кругосветное турне. Они же не военные моряки, им за это не платят.
А кормчий-то как раздухарился! Нет, точно раньше походил по морям. Может и пиратом, в эти времена граница между честным торговым мореплаваньем, или рыбацким промыслом и пиратством очень зыбкая. Редкое торговое судно удержится от соблазна хапнуть добычу в море или на берегу, если это можно сделать достаточно безопасно и безнаказанно. Рыбацкие артели, неудовлетворённые своими уловами, легко переключаются на охоту за «рыбой», идущей под парусом или на веслах. С другой стороны, и пираты не прочь поторговать, если с грабежом почему-то не задалось.
Наши слуги по моему приказу притащили оружие и доспехи, начав помогать нам облачаться. Закончив с нами, близнецы принялись помогать друг другу. Тем временем Дитер и команда «Ундины» уже облачились в кожаные доспехи. Только на кормчем был открытый стальной шлем-шишак. Вооружены они были топорами, палицами, здоровенными, похожими на тесаки кинжалами, дротиками, арбалетами, парочка матросов имели луки. На наши доспехи они поглядывали с недоумением.
— Простите, благородные господа, — обратился к нам вполголоса Зальцигхунд. — Вы собираетесь биться в этом железе?
— Ну да, — кивнул Роланд, — а как же ещё?
— На воде так не дерутся, — усмехнулся Солёный Пёс. — Слишком рискованно. Мы даже кольчуги не надеваем. Если упадёшь за борт в железе — сразу отправишься на корм рыбам, даже «Ave Maria» сказать не успеешь, если только пробулькать. На мне вон из железного только шлем, но его и скинуть легко. У других и этого нет. Всей защиты — кожа да стёганки с конским волосом, обшитые пластинами из дерева или кости. В них хоть выплыть можно. Если плавать умеешь, конечно.