Среди всех этих дел подошло время ужина, и позвав Роланда, я отправился в трапезную со свитой королевы. На дворцовой кухне успели поработать на славу. За ужином на столах появились торт «Эммануэль», эклеры, профитроли, «греческий салат». Царственные особы остались довольны, и наша и местные, как и их придворные. Императрице особенно пришёлся по душе салатик, Мануилу — торт имени себя, а Алиеноре — эклеры. Интересно, это как-то связано с беременностью, когда женщины часто хотят странного? Андроник уминал профитроли, как и капеллан Одон Дейль. Красотка Феодора с братьями и сёстрами тоже заценили кулинарные новинки. И как ей за фигуру не страшно? Да и прочим дамам? Хотя, с теперешними перманентными постами…
Жоффре Рюдель, присевший рядом, так же отдал должное вкусняшкам, как и «папик» Григорий. Наевшись, Их Императорские Величества подозвав меня, изволили поблагодарить за кулинарные новинки. Я ответил, что старался, заметив, что мне очень помогли главный повар дворцовой кухни и папий Григорий, добровольно содействовавший с переводами. Ну а что? Если им перепадут какие-то вкусняшки (помимо моих, хе-хе), мне не жалко, а во дворце будут люди, настроенные дружелюбно, что может принести пользу. «Папик», подозванный к императору с императрицей, и удостоенный от Мануила звания миртита[5], а от Ирины-Берты колечка с голубым топазом, просто сиял. Хотя, с новым титулом он уже не папик, но про себя я решил и дальше его так называть. Надеюсь, и главповара без награды не оставят, мужик он неплохой, к тому же настоящий профи.
Со мной, к счастью, обошлись без ювелирки. Землю император тоже жаловать не стал, и слава Святому Януарию. Что бы я с ней делал?! Я и с землёй, пожалованной в Венгрии, не знаю, как быть! Мануил поступил поумнее, пожаловав мне за тортик полуторалитровый золотой кубок, наполненный безантами, и три таких же серебряных, но украшенных самоцветами, заполненных милиарисиями, за другие блюда. Вот такой подарок мне по душе! Возни большой нет, а по цене выходит не меньше любого колечка, пожалованного до этого монархами Франции, Священной Римской Империи и Венгрии, а скорее и дороже, особенно если считать с кубками! Ирина-Берта подарила снятый с шеи образок своей небесной покровительницы, святой Ирины, золотой, с самоцветами по краю, освящённый на Афоне и в Иерусалиме, в Храме Гроба Господня.
А от Алиеноры я ничего не получил, возможно, потому, что формально новые вкусняшки были придуманы не для неё. А может быть, королева решила, что заплатила мне авансом прошлой ночью.
Впрочем, я не в претензии, Мануил и так оказался весьма щедр. Подарок его жены на мой вкус выглядит непонятно. Окружающие смотрят на образок с завистью, «папик» Григорий мне шепнул, что такой дар Василиссы — великая честь. Ну, ему виднее, он тут живёт.
Возвращаемся в трапезную, где ужин закончился, и начался концерт. Сначала выступил придворный хор, певший на греческом, в основном песни религиозного содержания. Песни были красивые, особенно «Агни Парфене» и «О деспота», но на мой вкус медленные и длинноватые. Следом выступил Жоффре Рюдель, который реально отжёг, спев «Эммануэль» и «Tombe la nege». Шедевры из будущего вызвали бурный восторг и греков, и латинян, включая Мануила с супругой, и нашу королеву. Трубадура три раза вызывали на бис, осыпали ювелиркой и деньгами. Сеньор де Блай был откровенно счастлив. В собственных глазах он наконец сравнялся с семьёй де Аргуэльяс, и даже обошёл их, покорив самый блестящий двор христианского мира! Наконец, концерт закончился, и все потянулись по опочивальням, как и мы с Роландом. Открыв сундук, пересчитали подаренные Василевсом деньги — получилось под сотню безантов золотом, и ребята разошлись по комнатам, а я стал готовиться завалиться спать. И в это время в дверь постучали.
Первая мысль была о том, что это Алиенора захотела продолжения давешней ночи. Блин, она что, с ума сошла? Нас же спалят на раз, это императорский дворец, здесь в каждой стене не только уши, но и глаза! Я решил не открывать и не откликаться. Не станет же королева ломиться и поднимать шум… Постучит и уйдёт. А я завтра, в случае претензий с её стороны, отмажусь тем, что де напился как свинья, спал и ничего не слышал. А чтобы избежать домогательств в отношении моего комиссарского… пардон, рыцарского тела — переберусь из дворца к Глебу, в его городской дом, благо он меня на самом деле приглашал.