Отчасти это видно уже на примере латинской схизмы и путей ее преодоления. Скорее всего, не был случайным тот факт, что в 1409 г. по решению Пизанского собора папой был выбран грек по происхождению. Избравшие его кардиналы добивались, чтобы новый папа получил всеобщее признание. Национальная принадлежность понтифика играла в этом смысле далеко не последнюю роль. Другого кандидата могли обвинить в политических и национальных пристрастиях. Как раз на почве национальной неприязни в 1378 г. разгорелась схизма. В случае с греком эти опасения снимались[523]. Это же обстоятельство должно было обеспечить скорейшее объединение с Востоком. Жерсон специально акцентировал на этом внимание, когда писал: «Папа же грек по происхождению и опытный доктор теологии, так тем более с его помощью греки скорее присоединятся к нам»[524]. Уния с греками, в свою очередь, позволила бы искоренить остатки схизмы среди латинян. Об этом Жерсон также счел нужным упомянуть.
Во время Констанцского собора разговоры о возможном объединении с восточными христианами были одним из стимулов, подтолкнувших арагонского короля отказать в своей поддержке антипапе Бенедикту XIII[525]. Стоит обратить внимание и на такой факт. Избранный в Констанце папа Мартин V, заявивший о полной поддержке планов но воссоединению церквей, дважды назначал легатов для ведения переговоров. Правда, никто из них так и не успел приступить к своей миссии. Первый скончался в Богемии, второй легат, как уже говорилось, сохраняя за собой официальный мандат для поездки в Константинополь, сначала отправляется в Испанию. Оба региона объединяло то, что там существовала широкая оппозиция по отношению к официальной церкви. Легат, получивший назначение в Испанию, должен был принудить к отречению последнего антипапу Бенедикта XIII, который упорно не желал этого делать[526]. Свою деятельность папский эмиссар, пользуясь статусом посла в Византию, сопровождал пропагандой унии с греками. Это должно было повысить эффективность его усилий по ликвидации последнего рудимента латинской схизмы (хотя положительных результатов он не добился). О деятельности первого легата мы не знаем. Наверняка тот же статус призван был облегчить ему миссию в Богемии, которая была очагом гуситской ереси, т. е. мы видим и здесь очень похожую ситуацию, когда идея воссоединения католиков с православными должна была способствовать установлению внутреннего религиозно-политического мира на самом Западе.
В 1431 г. папа Евгений IV, принимая решение о роспуске Базельского собора, наталкивается на сопротивление депутатов. Но вопрос об унии с греками опять преподносится в качестве главной причины, требующей от латинян сохранения внутреннего мира. Противники и сторонники роспуска доказывают, что греки не захотят присоединяться к римской церкви, если в ней будет посеяна смута[527].
Надежда на то, что уния с Византией поможет Западу обрести внутренний мир, присутствовала в момент отправки посольства Базельского собора в Константинополь в 1437 г. Его организаторы просили послов передать византийскому императору, что греки, воссоединяясь с римской церковью, возможно, этим своим актом помогут погасить многочисленные конфликты, которые потрясали латинское сообщество. Среди них были названы Столетняя война между Англией и Францией, борьба Арагона с Анжуйской династией за Неаполь, противостояние Милана и Итальянской лиги, состоящей из Флоренции, Венеции и Генуи, а также смуты в вотчине Св. Петра[528]. О том, какие ожидания связывались с предстоящим вселенским собором, говорят следующие слова, которыми Базель напутствовал своих делегатов перед тем, как отправить их на Восток: «…если мы изо всех сил стремимся к союзу с ними (с греками. — Н. П.), то разве они не захотят равным образом потрудиться для умиротворения сыновей наших, разве не должны они переплыть море и добраться до самых крайних провинций западной церкви, чтобы установился мир?»[529] Одним словом, воспроизводилась уже знакомая идея о миротворческой силе, которую заключала в себе уния с восточными христианами[530].
Как уже говорилось, Базельский собор отнюдь не сразу озаботился проблемой греков. Безусловно, конкуренция с папой впоследствии заставила депутатов пересмотреть свою позицию. Таков традиционный взгляд. Однако он требует существенного дополнения. Скорее всего, вопрос о церковной унии стал неожиданно актуальным для Базеля не в силу противостояния с папой. В начале 30-х гг. собор вполне уверенно чувствовал себя перед понтификом. Но известно, что в тот момент первоочередной задачей собора было искоренение гуситской ереси. Возможно, именно это и подтолкнуло депутатов к тому, чтобы начать переговоры с Востоком. Если в декабре 1431 г. собор фактически самоустранился от решения этого вопроса и даже согласен был передать его в ведение папы, то в январе 1433 г. он уже по собственной инициативе, не считаясь с планами курии, снарядил посольство в Константинополь. Иными словами, объединение с греками должны были считать важным стимулом к примирению с гуситами и рассматривать как важную предпосылку к ликвидации опасной смуты в католической церкви.
523
В этой связи можно обратить внимание на следующий эпизод. В 1455 г. в качестве кандидата на замещение папского престола фигурировал известный византийский гуманист Виссарион Никейский, который к тому времени уже давно перешел в католичество и занимал высокое положение в римской церкви. Несмотря на это его кандидатура была отклонена прежде всего ввиду греческого происхождения Виссариона — см.: MoklerL Kardinai Bessaiion als Theologe, Humanist und Staatsmann. Bd. 1: Darstellung. Paderborn, 1923. S. 267–269.
525
Соглашение об этом было достигнуто после переговоров в Нарбонне, которые вел сам император Сигизмунд в 1415 г.
526
Бенедикт ХIII отказался признать факт своего низложения и остаток жизни провел в окружении своих сторонников в замке Пенискола в Испании.
528
См. инструкции Базельского собора своим послам в Константинополь в 1437 г. — СВ. V, 203: Modo cum a tantis temporibus citra inter christianissimum Francorum regem et illustrissimum principem regem Anglie super certis gera intencissima viguerit… necnon inter regem Renatum Cecilie etc. et regem Aragonum super regno Cecilie gera in regno Cecilie in partibus Neapolitanis ad presens intencissima sit ac etiam totum fere patrimonium ecclesiae extra manus ecclesiae positum sit sicque etiam inter illustrissimum principem dominum ducem Mediolanensem et ligam communitatum Florentinorum, Januencium et Venetiarum…
После этого следовал пассаж о том, что византийский император и патриарх должны также стремиться погасить все эти войны, что обе церкви, соединившись вместе, будут трудиться во имя мира, и лишь в этом случае греки смогут рассчитывать на получение в достаточном количестве военной и финансовой помощи для себя: …ad cedandum omnes et singulas dissentiones debent ipsi imperator Graecorum et patriarcha velle condecendere, ut unita ecclesia orientali cum occidentali ambe coniuncte cooperentur ad pàcem, ut etiam inde succursum et gentium et pecuniarum in maiori numéro habere possint.
529
CВ. V, 203: …si nos eorum unitatem noslris propriis sumptibus et expensis aveîamus, cur et ipsi eisdem similibus expensisad pacificationem filiorum nostrorum non aveiabunt, ne omnes ipsi etiam pro taie pacificatione mare transfretare deberent et partes ultimas ecclesiae occidentalis adiré pro pace danda utique sic?
530
Необходимо отметить, что меры по установлению внутреннего мира в Европе провозглашались в качестве одной из главных задач уже на Констанцском соборе. Базель официально включил этот пункт в свою программу. Соборы действительно предпринимали шаги в целях прекращения наиболее острых и затяжных военно-политических конфликтов, таких, как Столетняя война, противостояние Польши и Литвы с Тевтонским орденом, и др. Кульминацией этих попыток стал мирный конгресс в Аррасе, который был созван в 1435 г. при посредничестве Базельского собора для примирения Англии и Франции (поставленная цель не была достигнута, но на конгрессе удалось примирить Францию с герцогом Бургундии). На этом фоне весьма показательно, что отправка базельского посольства в Константинополь сопровождалась пацифистской риторикой.