Без особого труда отыскала Вера дом и квартиру «своей» невесты и сразу же, еще с лестницы, окунулась в атмосферу праздничной суеты наиважнейшего семейного события.
Квартира оказалась такой огромной, что в ней запросто можно было потеряться.
— Вы от Юлии? Идите, Женечка там, в спальне, — встретила Веру в дверях маленькая, коротко подстриженная женщина с озабоченным лицом, как выяснилось, мать невесты. — Только не слишком обращайте внимание на ее капризы. Она у нас на третьем месяце беременности. Токсикоз замучил.
Вера прошла в спальню и… остолбенела.
В кресле сидела та самая девушка, которую она видела в ресторане с Александром.
Ну конечно, это была она. А как мило, оживленно они тогда о чем-то разговаривали — действительно как очень близкие люди.
Так вот кто, оказывается, жених, из-за которого, сбиваясь с ног, по квартире сейчас металось столько озабоченных людей… Из-за которого она сама сюда спешила со всех ног, несколько раз поскользнулась и даже чуть не упала.
Вера продолжала стоять на месте, чувствуя, что не может теперь почему-то пошевелить ни рукой, ни ногой — они словно онемели.
Нужно было что-то делать, говорить, но она так и стояла в дверях неестественно прямо, не в силах оторвать взгляда от девушки с пушистыми светлыми волосами в широком белом платье.
«Сейчас они поженятся, потом у них родится ребенок. Они будут жить долго и счастливо и умрут в один день, — тяжело прокрутилась в голове у Веры расхожая фраза. Одна из тех, которые в моменты сильного отупения почему-то всегда первыми выбираются на поверхность из глубины отчаяния. — А моя жизнь дала трещину».
— Что, такая страшная? — по-своему поняла замешательство Веры невеста, шутливо хватаясь за щеки. — Ай-ай-ай! Ну и плевать. Ты, кстати, откуда: из парикмахерской? Тут мама такую бурную деятельность развила, я и не знаю, кого еще ждать. Сначала договорились: распишемся, глотнем шампанского — и всем до свидания. Потом решили все-таки в кафе собраться, чтобы родители между собой лучше познакомились. А тут теперь целая свадьба: пупсики на машинах, к какому-то памятнику космонавтам все ехать собрались, фотографироваться. Как будто я — Валентина Терешкова. Я им говорила: люди, ведь я же не в космос собираюсь, а замуж, опомнитесь… Все напрасно. Пришлось сдаваться.
И Женя озорно засмеялась, усаживаясь перед большим зеркалом и встряхивая волосами.
У нее был очень хороший смех — смех совершенно счастливого человека, который не верит и даже не подозревает, что с ним когда-нибудь может случиться что-нибудь горькое и обидное.
— Я — визажист, — проговорила наконец Вера, давясь словами. — Ну, макияж. — А про себя подумала: «Если бы меня любил Александр, мне, наверное, тоже ничего не надо было бы. Никакого космоса. Я бы тоже так же смеялась, как в детстве».
— Да? Ну, все равно. Пусть будет макияж. Только давай по-скорому, лишь бы мамулю зря не расстраивать. А то сейчас уже должен подойти, как они его называют, «женишок», — улыбнулась Женя. — Тут и так с утра у всех нервы на пределе. Боже, скорее бы все закончилось.
Вера кивнула и торопливо открыла свою сумку — передвижной салон, теперь думая лишь о том, чтобы управиться как можно быстрее и постараться не встретиться с Александром.
Все, что угодно, только не это!
— А ты чего такая бледная? — участливо спросила Женя, когда Вера близко наклонилась к ее лицу и начала первым делом наносить тонкий слой основы на небольшие пигментные пятнышки на лице, нередко появляющиеся у беременных женщин.
Прежде чем подобрать нужный тон и равномерно наложить его на лицо, начиная с верхнего века и постепенно продвигаясь все ниже, нужно было закрасить коварные пятнышки — а эта процедура занимала немало времени.
— Я всегда такая бледная, — соврала Вера, чувствуя под пальцами нежную, совсем детскую кожу Жени.
Надо же, в ее руках было лицо, которого наверняка уже не раз касались губы Александра.
— Не беременная? — поинтересовалась Женечка, все мысли которой с некоторого времени были сосредоточены в одном направлении.
— Нет, — односложно ответила Вера, обрабатывая пудрой пространство вокруг ясных, золотистых, цвета прозрачного янтаря, глаз невесты и торопясь как можно скорее перейти к подбородку и губам.
— Тоже всякие румяна не любишь? А приходится с другими возиться, да? — не отставала Женя. — Вот и я — с детства ненавижу всякие правила, законы, а пришлось в юридический поступить, отец заставил. А там к тому же всякие поправки, новые постановления… Скорей — бы в декрет уйти и забыть про все это хотя бы на какое-то время. С малышами ведь хорошо возиться, да? У тебя есть дети?